Тут вдалеке послышался человеческий крик. Трисобакен встал как вкопанный, прислушиваясь. Все шесть ушей ловили малейшие звуки. Церберы задержали дыхание, слушая лес. Вот удалось уловить, в каком направлении повторился крик. Трисобакен понесся в ту сторону. Охота подходила к концу, и он своего шанса не упустит. Потребовалось полчаса, чтобы найти нужное место. Церберы максимально приглушили свой огонь, став просто алыми псами. Заброшенная человеческая деревянная одинокая постройка. Перед ней было пятеро людей. Старик, мальчик и три мужчины. Старик был на земле и в крови, рядом с ним плакал мальчишка. Мужчины что-то требовали от избитого ими человека. Трисобакен смотрел на их души и жадно оскалился. За этих человек не станет ругать. Конечно, душа и плоть мальчишки и старика будет много вкуснее, но зачем ссориться ради такой мелочи, у него есть более далеко идущие планы. Пришла мысль от собрата:
— Человек запретил нападать на разумных.
Трисобакен победно стал завоевывать непререкаемый авторитет:
— Выполняй мои приказы с точностью, и человек скормит тебе много вкусных душ. Мальчишку и старика не трогать. Не прикасаться. Не облизываться и не рычать в их сторону. Мужчина в зеленом твой. Красные мои. Как съешь своего, подходи ко мне. Я поделюсь своим.
Трисобакен вспыхнул пламенем и рванул к добычи. Следом то же самое повторил Шолг. Люди в ужасе несколько секунд пытались осознать, что происходит. Церберы набросились на мужчин, на ходу отрывая им конечности и заглатывая в бездонные пасти. Палки, которыми те только что избивали старика, были бессмысленны против псов. Хватило тридцати секунд, чтобы от трех взрослых мужиков остались лишь следы крови на земле. Аппетит пришел к псам. Трисобакен прикусил себе язык, чтоб не броситься на оставшихся в живых. Шолг оскалился в сторону еще живых. Трисобакен, видя, что сородич растерял контроль, бросился на него. Тот попытался атаковать в ответ, но сейчас их разница в силах была достаточна для легкой победы над Шолгом. В конце короткого боя Трисобакен швырнул сородича в сторону. Шолг не стал подниматься. Предпочел сберечь силы и исчезнуть. Трисобакен внимательным взглядом прошел по выжившим и разочарованно выдохнул. Они никак не подходят под критерии добычи. На миг Трисобакена посетила мысль! Никто никогда не узнает, что здесь произошло! Трисобакен задавил ее на корню. Он не испортит свои шансы стать высшим ради сиюминутной возможности сожрать пару человек. Тут старик, по-своему рассудив взгляд цербера, проговорил едва дыша:
— Возьму мою жизнь! Отпусти внука! Всеми Богами заклинанию! Отпусти внука!
Трисобакен решил уйти назад на план Голода. Нечего тут зря слюной давиться.
Прошло пару дней. Мы с дроу нашли речку и сейчас стирали свои вещи. Цербер наконец-то соизволил нормально подробно отчитаться о бесконтрольной прогулке. На моменте обсуждения финала охоты возникла заминка. Я натурально придался медитации в попытках созерцать внутреннее, потому что мог получить полноценный образ убитых от цербера. Сам Трисобакен доложился, что после последних вспышек тьмы, мой центр сознания слишком плотно покрыт тьмой. Он боится туда приближаться. Поэтому образы передавались методом подробного описания, что было не самым удобным способом. К концу такого разговора я пришел к выводу, что под раздачу попали «коллекторы», по– моему, которые просто выполняли свою работу. Что же помянем их. В душе вот совсем не ойкнуло от еще десятка литров крови на руках.
Еще пару дней пути. Ночь. Мы с дроу уже притушили костер, оставив угли для слабого света. Я спал, Танисса бдела. Дроу меня легонько разбудила и тут же пояснила:
— Шум боя далеко. Есть бегущие в нашу сторону.
Я вздохнул тяжко:
— Может, мимо пробегут?
— Никогда. Я с тобой в компании.
— Спасибо. Обнадежила.
Мы ждали при полном параде. Скоро и я услышал, как по лесу кто-то бежит напролом. Еще через минуту я точно знал, в какую сторону они бегут. Встречи не избежать. Я потянулся к заготовленному хворосту и кинул на угли. Разжигая огонь и добавляя света. Наконец, подошло время. В круг света вбежали двое: высокий рыцарь в закрытых доспехах и девушка в не совсем подобающей для леса одежде. На нас направили меч и грубый женский голос рявкнул из под шлема: