Защита лапласовского детерминизма и однозначной причинности привела многих ученых к отрицанию фундаментальности вероятностного описания для микромира и к стремлению свести статистическое к динамическому. Среди них такие видные физики, как А. Эйнштейн, М. Планк, Д. Бом, Ж — П. Вижье, Л. де Бройль и др. При всей общности подхода разница между их концепциями существует. Так, если Эйнштейн и Планк полагали, что статистичность квантовой механики объясняется неполнотой знания микромира, то Бом мирился со статистичностью рассматриваемого уровня, признавая ее объективность, но пытался объяснить эту статистичность действием некоторого более «глубокого», нижележащего уровня.
Одна из причин «живучести» механического детерминизма — ориентация на него как на средство надежного описания и объяснения явлений, сохранения единства мировоззрения. Подтверждение этой мысли мы находим в словах Планка: «В то время как динамический закон вполне удовлетворяет потребности причинного объяснения и имеет простой характер, всякий статистический закон представляет собой нечто сложное, на чем исследование не может остановиться, так как всегда еще остается проблема сведения его к простым динамическим элементам» [156, с. 111]. Планк уверен, что «всякая статистика по существу своему часто говорит первое слово, но ей никогда не принадлежит слово последнее» [156, с. 111]. Таким образом, статистическое описание, статистический закон не отражают, согласно данной концепции, реальности, они только первые шаги к раскрытию истины.
Эйнштейн пишет Борну: «Мысль о том, что попадающий под воздействие луча электрон по свободной воле может выбирать время и направление дальнейшего движения, для меня невыносима. Если до этого дойдет, то лучше быть сапожником или маклером в игорном доме, а не физиком» [см.: 218, с. 47]. Де Бройль пытался «опровергнуть» вероятностное описание в квантовой механике ссылкой на авторитеты: «Все великие умы классической эпохи, начиная с Лапласа и кончая Анри Пуанкаре, всегда провозглашали, что естественные явления детерминированы и что вероятность, когда она вводится в научные теории, вытекает из нашего незнания или нашей неспособности разобраться во всей сложности детерминированных явлений» [44, с. 25]. В данном высказывании детерминизм явно отождествляется с его лапласовским вариантом.
Наиболее распространенным аргументом (имеющим ряд модификаций, несущественных в плане философского рассмотрения) в защиту сформулированных положении (что по существу равнозначно защите лапласовского детерминизма) является предложенная Бомом теория «уровней» организации материи. Исходя из постулата неполноты квантовой теории, Бом сделал следующий вывод: «…в случае броуновского движения был выдвинут постулат, что причины видимого неупорядоченного движения спор находятся на более глубоком и еще пока невидимом уровне атомного движения… Аналогично можно предположить, что на современной стадии развития квантовая теория также недостаточно полна для рассмотрения всех деталей движения отдельного электрона, светового кванта и т. д. Для рассмотрения таких деталей мы должны перейти на некоторый, но пока неизвестный более глубокий уровень, который так же относится к атомному уровню, как атомный уровень к уровню броуновского движения» [33, с. 123].
Бом выступает при этом против «копенгагенской» концепции как «механического индетерминизма», поскольку признание неопределенности, вероятности фундаментальными основами квантовомеханического взаимодействия равно для него индетерминизму [см.: 33, с. 154–155]. Но, отрицая «копенгагенскую» интерпретацию в целом, Бом признает ее выводы во многих отдельных случаях. Так, в полном соответствии с соображениями «копенгагенцев» Бом считает, что «способ бытия материи в макроскопической области зависит от взаимного погашения случайных флуктуаций, возникающих в микроскопической области» [33, с. 48–49]. Преследуемая цель — оправдать лапласовский идеал причинности — сближает Бома с представителями «копенгагенской» доктрины и делает его концепцию во многом созвучной ее идеям.