Однако подобная гипотеза не решает проблемы возникновения жизни, а лишь откладывает ее ссылкой на «далекий мир», где когда–то жизнь зародилась и достигла уровня «суперцивилизации». Вместе с тем Крик не становится на позиции неовитализма, считая мировоззренчески чрезвычайно важной идею развития живого из неживого, потому что она поддерживает в людях «чувство единства с природой в широком смысле» [237, с. 162].
Распространение термина «цель» на все более обширные области приводит, как справедливо отмечает И. Т. Фролов, к возрождению телеологии и финализма, приписыванию всей природе «целевых причин» [см.: 206, с. 144–153]. Мы присоединяемся к его предложению сохранить непосредственное использование термина «цель» для обозначения конечного результата человеческой деятельности [см.: 206, с. 152]. Речь идет не о споре о словах, а о необходимости избавиться от двусмысленной интерпретации содержания процессов. Термин «цель» используют подчас как «магическое» слово при объяснении направленности эволюции, при этом предполагается, что сам термин в экспликации не нуждается. Нам представляется, что неудовлетворенность многих современных попыток философского объяснения направленности развития проистекает из сведения всего качественного многообразия детерминаций развития к каузальности, что и приводит к умножению прилагательных причины: «информационная», «статистическая», «целевая» и т. п. Но использование этих прилагательных ничего не дает анализу сущности процесса. Если расширить интерпретацию цели до любого действия, направленного на достижение определенного результата (заложенного в изначальной системе взаимосвязей), то получится, что имеют цель и холодильник, и камень, падающий на землю.
Для природных явлений цель обычно постулируется тогда, когда не находится причинного объяснения (часто в силу сведения детерминизма к причинности). Телеономическое описание процесса не требуется, если есть его детерминистское описание. Целесообразность может быть эксплицирована как осознание детерминирующей связи и сознательное использование этой связи.
Даже включение цели в рамки человеческой идеальной деятельности не позволяет, на наш взгляд, интерпретировать ее как причину этой деятельности. Цель деятельности и причину деятельности следует различать, иначе возникает опасность идеалистической интерпретации самой деятельности. При этом не цель является причиной деятельности, но причина деятельности (некоторое противоречие в общественном бытии) определяет возникновение целевой установки. Причиной строительства жилища, например, является не идеальное осознание необходимости пли желательности такого действия, а те объективные моменты, которые создают такую необходимость и отражаются в сознании в форме идеального образа будущего жилища. Точно так же причиной социальной революции является отнюдь не осознание ее необходимости и выработка целевой установки на нее. Вместе с тем целеполагание безусловно входит в число факторов, детерминирующих человеческую деятельность, ио не причинно. (Подробнее это рассматривается в V главе данной книги.)
Введение понятия «цель» в экспликацию биологических процессов, как правило, ведет к кругу в определении. Так, К. Фукс–Киттовский пишет: «Под телеономической связью следует понимать объективную закономерность… совокупность причинных связей, которые с необходимостью… образуют некоторый циклический процесс, лежащий в основе целенаправленного… поведения, или вообще направленность жизненных функций, как это имеет место, например, при эмбриогенезе» [207, с. 208]. Телеономия здесь сопоставлена с совокупным действием причинных связей, ведущих… к целенаправленности. Что же касается попыток возвратить в биологию термины «цель» и «целесообразность», ссылаясь на кибернетику, то их несостоятельность хорошо показана И. Т. Фроловым [см.: 206, с. 140–158], и нет необходимости повторять здесь приведенные им аргументы. Рассмотрение конкретных подходов к интерпретации детерминационных отношений, и прежде всего причинно–следственных связей и соотношения необходимого и случайного в физике и биологии, дает основание заключить, что всякое «сползание» в данных естественнонаучных областях на идеалистические позиции, синкретическое соединение с естественнонаучным мировоззрением элементов обыденного и антинаучного мировоззрений, связано с метафизической трактовкой детерминационных отношений, проявляющейся главным образом в «панкаузализме» — стремлении свести качественное многообразие детерминационных отношений к одно–однозначной причинной связи.