«Похож ли Сан-Франциско на здешние места?» — Спросил Безмолвный Брат.
Она чуть не подавилась.
— На самом деле, — произнесла она, — совсем не похож. Даже деревья здесь другие. Даже земля под ногами там, кажется, не прочь иногда встряхнуть нас. Бывает, достаточно подвинуть кровать на несколько сантиметров, и можно спать дальше, а бывает, что без малейшего предупреждения обрушиваются целые здания. Но зато фрукты на наших деревьях — самые вкусные на свете! И солнце сияет в небесах каждый день…
Ее старший брат был совсем еще ребенком во время землетрясения в 1906 году. Тогда сгорела половина города, а ее отец заявил, что даже демоны отсиживались в аду во время этой катастрофы. У ее матери, которая ждала тогда ребенка, случился выкидыш. Если бы малыш выжил, то у Эмилии было бы семь братьев. В свою первую ночь в Железной Цитадели она просыпалась каждый час от непривычной тишины и покоя.
«Говорите так, будто скучаете по тем временам», — сказал Брат Захария.
— Так и есть, — поделилась Сестра Эмилия с ним. — Но я никогда не чувствовала себя там, как дома. А теперь… Мне кажется, ярмарка — в той стороне, а мы стоим здесь и беседуем, хотя у нас есть дела.
Хотя магия Безмолвного Города и запечатала глаза, уши и рот Джема, тем не менее, он мог ощущать запахи и слышать звуки ярмарки гораздо лучше, чем кто-либо из смертных: до него доносились ароматы жженого сахара и раскаленного металла, и крови, а еще лаянье собак, мелодия каллиопы и восторженные вопли. Скоро он сможет их и увидеть.
Ярмарка стояла на почти ровной площадке, где когда-то давно отгремело сражение. Джем чувствовал незримое присутствие погибших. Теперь их забытые останки покоились глубоко под покрытым травой полем, на котором возвели подобие частокола, чтобы огородить кричащих цветов шатры и другие причудливые сооружения. Над ними возвышалось колесо обозрения, раскачивающиеся кабинки которого были битком забиты смеющимися людьми. По обе стороны широкого прохода стояли распахнутыми огромные ворота, приветствуя всех проходящих.
Парочки в своих парадных облачениях проходили через ворота, обнимая друг друга за талии. Двое мальчишек вприпрыжку пронеслись мимо. У одного из них были взъерошенные черные волосы, и оба были примерно в том же возрасте, что и Джем с Уиллом при первой встрече, которая произошла уже очень давно. Теперь Уилл был седым, а Джем уже не был Джемом. Он был Братом Захарией. Несколько ночей тому назад он сидел рядом с кроватью Уилла Эрондейла и наблюдал, как старый друг сражается за каждый вздох. Рука Джема на одеяле была рукой молодого человека, да и Тесса никогда не состарится. Каково было осознавать Уиллу, любившему их обоих, что ему придется зайти так далеко без них? В тот раз Джему пришлось уйти, а Уилл был вынужден его отпустить. Будет справедливой расплатой, когда в ближайшем будущем именно Джем останется один.
У него в сознании Брат Енох прошептал: «Будет тяжело. Но ты сможешь это пережить. Мы тебе поможем».
«Я справлюсь, потому что должен справиться», — ответил Джем.
Сестра Эмилия остановилась, и он поравнялся с ней. Она обводила глазами ярмарку, подбоченившись.
— Ну и балаган! — Наконец прокомментировала она. — Вы когда-нибудь читали «Пиноккио»?
«Не думаю», — сказал Джем, но затем припомнил что когда-то, во время одного из посещений Лондонского Института, мог слышать, как Тесса читала сказку маленькому Джеймсу.
— Деревянная марионетка захотела стать настоящим мальчиком, — начала рассказывать Сестра Эмилия. — И фея исполнила его желание, ну или почти исполнила, так он пошел искать себе неприятностей в том месте, которое я всегда представляла в точности таким, как этот карнавал.
«И ему удалось?» — Спросил Джем помимо воли.
— Удалось что? — Уточнила Сестра Эмилия.
«Стать настоящим мальчиком?»
— Ну, конечно, — воскликнула девушка, а затем добавила оживленно, — что бы это была за сказка, если бы он так и остался марионеткой? Его отец души в нем не чаял, именно поэтому он начал становиться мальчиком, как мне кажется. Мне всегда больше всего нравились истории о людях, которые создавали или вырезали из дерева предмет и вдыхали в него жизнь. Как в «Пигмалионе»!
«Она довольно бойкая, как для Железной Сестры», — раздался в его сознании голос Брата Еноха. Это не было осуждением, но и на комплимент было не похоже.
— Само собой, — продолжила Сестра Эмилия, — вы и сами — ходячая легенда, Брат Захария.
«Что вы знаете обо мне?» — Спросил ее Джем.