– Товарищ начальник штаба, разрешите нам возвратиться в свой полк. Дайте техников подготовить наши самолеты к вылету.
– Отставить! Сейчас все техники заняты. Две эскадрильи готовятся к вылету в Кишинев.
Но нам ждать нельзя. Принимаю решение готовить самолеты к вылету своим звеном. Опыт работы старшего авиатехника у меня еще сохранился.
– Довбня! Дьяченко! Быстро к самолетам. Будем вылетать в Маяки. – И мы побежали на стоянку, к нашим «мигам».
А с аэродрома уже начали взлетать звеньями И-16 и МИГ-3. Они брали курс на запад. Вскоре за Днестром светящиеся трассы прочертили сумрачное небо. Донесся грохот разрывов бомб. Земля под ногами вздрогнула. Молодцы соседи! Успели перехватить самолеты врага, не дали ударить по аэродрому!
Группа бомбардировщиков, атакуемая истребителями, разворачивалась влево. Стали заметны трапециевидные крылья, характерные для Ю-88. Строй бомбардировщиков начал рассыпаться и из него вывалились два горящих самолета. Стремительно падающими факелами врезались они в землю западнее Днестра. Мы стояли пораженные. «Вот она какая, война!» – подумал, увидев впервые настоящий воздушный бой.
Вскоре наша тройка подошла к аэродрому Маяки. Стоянки были пусты – все самолеты рассредоточены по краям кукурузных полей и замаскированы. После посадки и я подрулил к кукурузе. Ведомые же остановились рядом и выключили моторы. Пришлось вмешаться.
– Вы что построились как на параде? Забыли, что война? Отрулите немедленно в стороны!
К нашим самолетам подошел инженер полка. Я сразу же обратился к нему.
– Прошу срочно пристрелять оружие самолетов нашего звена и подготовить «миги» к вылету. Вооружение на моем самолете пристреляйте на сто метров.
– Это не по инструкции, – спокойно возразил Шолохович. – Положено на двести.
В эти минуты мне каждая секунда промедления казалась преступлением.
– Пусть слабаки стреляют на двести метров, а я буду стрелять на сто и меньше!
– Хорошо, хорошо. Пристреляем так, как ты хочешь, – согласился инженер, понимая, что время, действительно, не терпит, и видя при этом мою горячность.
На командном пункте я не нашел командира полка, обратился к начальнику штаба А. Н. Матвееву:
– Докладываю: ввиду особого положения, выполнение задания на перегонку самолетов прекратил. Звено вернулось в полк.
– Это хорошо. Ты мне и нужен. Смотри вот сюда, – он указал на карте обведенный красным карандашом населенный пункт. – Вот здесь, рядом с селом, приземлился без горючего на УТИ-4 Иванов. Полетишь туда на У-2. Сообщи командиру обстановку и пусть он немедленно вылетает в Маяки.
– Почему я, товарищ начальник штаба? Разрешите звену вылететь в Бельцы. Там дерется половина нашей эскадрильи.
Матвеев не прервал меня. По-видимому, понимал состояние летчика в такие минуты. Он как-то отрешенно, видать, уже пережил эту весть, сообщил:
– Уже меньше половины… Атрашкевич еще не прибыл из Пырлицы. Овчинников погиб в бою при налете вражеских самолетов на аэродром. Туда на усиление перелетела вторая эскадрилья. Вот чем они будут заправляться? Горючее фашисты спалили… Обстановка там сложная.
Вижу, задумался наш начштаба. А до меня как-то не дошел смысл его слов.
– Разрешите мне звеном лететь туда. Мы подготовлены на «мигах». На У-2 же можно любого послать.
– Незачем лететь в Бельцы. Быстрее к Иванову, ясно? Выполняй приказание! – Голос у него был твердый.
Ознакомившись с обстановкой у заместителя начальника штаба, расстроенный всем, что узнал, я направился к У-2. Трудно было поверить, что в эти первые же часы войны произошли такие события.
Командира полка нашел быстро. После посадки кратко доложил ему о трагедии на аэродроме Бельцы. Выслушав доклад, Иванов какое-то время стоял молча, устремив взгляд вдаль. Потом, дав мне указания и советы о дальнейших действиях, вылетел в полк.
Я остался один, проклиная последнюю перегонку «мигов», которая оторвала от эскадрильи. Вот только теперь я отчетливо представил события на аэродроме в Бельцах, которые сообщил работник штаба перед отлетом. Как все нелепо получилось! В первый день войны в нашей эскадрилье отсутствовало два звена, причем наиболее подготовленных. Кто в этом виноват? Плохая погода помешала нашей группе закончить перегонку техники в Кировоград и вернуться в свое подразделение. Однако в субботу мы эту задачу могли бы выполнить, если бы проявили настойчивость в Григориопольском полку. Выходит, что надо винить себя за потерю чувства настороженности в угрожающей обстановке.
Звено Валентина Фигичева, базируясь недалеко от города Унгены, несло в канун войны боевое дежурство и имело цель перехватывать нарушителей границы. В четверг гитлеровский разведчик углубился на нашу территорию. Звено обстреляло его. Это вызвало гнев командира дивизии. В субботу в Пырлицу для наведения порядка в звене Фигичева по приказу генерала Осипенко были направлены командир полка В. Иванов и командир эскадрильи Ф. Атрашкевич. Кроме того, в Кишинев был вызван командир звена Селиверстов. Вот и получилось, что, когда грянула война, в полку не оказалось командира, многих командиров эскадрилий и звеньев, подразделения были разбросаны.
Отсутствие на аэродроме утром 22 июня двух звеньев и Ф. Атрашкевича, а всего восьми наиболее подготовленных летчиков, привело к потере боеспособности эскадрильи. Находившиеся на аэродроме пять рядовых летчиков, не прошедших еще полностью переучивания на МИГ-3, во главе с адъютантом эскадрильи Семеном Овчинниковым и командиром звена Константином Мироновым сделали все, чтобы отразить налет большой группы бомбардировщиков, прикрытых «мессершмиттами». Но силы были неравные. Предотвратить удар по аэродрому не удалось. Гитлеровцы потеряли три самолета, но в бою погиб и Овчинников. Грустно было обо всем этом думать. Хотелось скорее вернуться в полк. Душа жаждала боя. Боевые друзья уже полдня воюют, а я жду горючее.
В середине дня наконец подъехал бензовоз. Тут же заправил самолет – ив Маяки. На аэродроме меня ждали Дьяченко и Довбня.
– Когда нам дадут задание? Надоело ждать под крылом самолета, – первое, что услышал от них.
– Сейчас иду на КП, все узнаю, – успокоил ведомых.
Доложил командиру о прибытии и тут же попросил:
– Дайте нам боевое задание. Уже половину дня все воюют, а мои ведомые как на курорте.
– Задача вам будет сложная. Вылетайте звеном и разведайте наличие самолетов противника на аэродромах Яссы и Романы. В бой не вступать. Главное – разведка.
Тут же втроем сели готовиться к выполнению боевой задачи. Проложили на картах маршрут полета, обговорили действия при встрече с вражескими истребителями. Взлетели. К аэродрому Яссы группа подошла на предельно малой высоте. Сделали горку и перешли в вираж вокруг летного поля. Аэродром пуст. Все ясно – боятся сидеть здесь. Близко граница. Зато зениток было предостаточно. Били со всех сторон. Резко снизились и на малой высоте пошли вдоль шоссе на запад. Полуденное солнце было левее нас и поэтому дорога хорошо просматривалась. По ней двигались небольшие колонны и отдельные машины. При нашем появлении солдаты противника прыгали из кузовов и бросались в кюветы. Так хотелось полоснуть по ним из пулеметов. Но помня указание Иванова, мы сдерживали себя.
Решил ввести противника в заблуждение о направлении дальнейшего полета. Звено взяло курс на запад, пересекло реку Серет и зашло на Романы с запада. Аэродром нашли быстро – на зеленом фоне летного поля хорошо были видны самолеты. Скопление большое, как на авиационной выставке. Более двух сотен самолетов разных типов. Некоторые заправлялись горючим. Надо было зрительно запомнить места стоянок и количество бомбардировщиков, истребителей, разведчиков. А кружиться над аэродромом нельзя. Вокруг нас хлопья разрывов, светящиеся трассы малокалиберных зениток. Надо немедленно уходить, а то некому будет докладывать результаты разведки. Снова перешли на бреющий полет.
После посадки быстро начертили план аэродрома, расположение стоянок самолетов и зенитных средств. Меня, как говорится, бог не обидел зрительной памятью, но и ведомые дополнили данные. Иванов поблагодарил за отличную разведку.
– Товарищ командир, надо по этой выставке немедленно ударить всем полком. Это оттуда они вылетали на бомбежку нашего аэродрома в Бельцы! Надо их сжечь, пока самолеты на земле, – предложил я Виктору Петровичу.