Связь между принадлежностью к народу Божьему и признанием Яхве единственным истинным и живым Богом еще отчетливее представлена в Ис. 44:3—5, в прекрасной картине обращения чужаков к Богу в результате нисхождения Божьего Духа и благословения, напоминающего нисхождение животворной воды:
Один скажет: «я Господень», другой назовется именем Иакова; а иной напишет рукою своею: «я Господень», и прозовется именем Израиля
Этот же пророк идет дальше отдельной картины и рисует кульминационное спасительное дело Бога, распространяющееся на все народы земли. Спасительная правда, явленная Богом Израилю, будет распространена на все народы:
…От Меня произойдет закон, и суд Мой поставлю во свет для народов. Правда Моя близка; спасение Мое восходит, и мышца Моя будет судить народы
В этом отрывке говорит Бог, но миссия возлагается на «Раба Господа», Который в силе духа
возвестит народам суд… Не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда
И сделает это в силу возложенной на него Богом миссии:
Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли
Призыв становится всемирным:
Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли
В главе 4 мы разберем, как эти конкретные тексты и личность «Раба Господа» нашли свое отражение в чертах и миссии Иисуса.
Таков, следовательно, «конец истории», на который указывает Ветхий Завет, который никогда не достигается на его страницах и, несомненно, все еще ожидает нас. Эсхатологическое упование Израиля заключается в том, чтобы их собственная история слилась когда–нибудь с всемирной историей народов, чтобы народам было даровано спасение и чтобы они присоединились к народу Божьему. Это слияние было достигнуто, как мы видели, без отказа от уникальной истории Израиля как истории спасительных Божьих деяний, не имеющих параллелей в истории какого–либо другого народа, но также и без отрицания участия и заинтересованности Бога во всей человеческой истории. Согласно эсхатологическому замыслу, достижения народов, которые войдут в новый век и новое творение, найдут свое применение. Экономическая и культурная история народов, являющаяся фактически исполнением наказа всему человечеству распоряжаться ресурсами земли, должна в конечном итоге стать достоянием народа Божьего. В Ис. 23:18, например, после того как провозглашается осуждение экономического гнета Тира, идет предсказание, что вся выгода от торговой деятельности этой империи будет полезна народу Божьему. Пророк Аггей (2:6—9) предвидит процветание народов, которые вернутся к своему законному Владыке — к Самому Господу, в Его храм. Это ожидание подтверждается видением из Отк. 21:24. Иными словами, человеческая история, выходящая за рамки истории спасения, история всего человечества, живущего по Божьей милости на земле, тоже имеет смысл и ценность и каким–то образом способствует славе Бога, Который будет царствовать над искупленным человечеством в новом творении.
Итак, уникальная история с уникальными последствиями. Вот к чему ведет родословная Матфея. Тему собирания народов мы продолжим в главе 4. А эту главу будет уместно завершить наблюдением за тем, как апостол Павел, который остро ощущает и защищает свою уникальную миссию среди народов, связывает вместе эти два аспекта истории.
В течение всех веков, пока существовал ветхозаветный Израиль, было поистине «тайной» (собственное слово Павла), как Бог осуществит то, что он обещал Аврааму, а именно — благословение всех народов. Но Павел очень ясно представлял, как эта тайна будет «раскрыта» через колоссальное достижение Бога во Христе. Он знал, что именно через парадоксальное «сужение» Божьего искупительного дела до уникальных свойств и черт в одном человеке — Мессии, Иисусе — Бог предложил всем, без ограничений, народам благодать Своей Благой вести. В Гал. 3 и Еф. 2 и 3 Павел показывает, как то, чем язычники не обладали раньше (поскольку в то время это было предназначено только для народа Израиля), стало доступно им теперь в Мессии (и никак иначе). Таким образом, великое ветхозаветное чаяние о том, что народы будут когда–нибудь частью Израиля, становится реальностью через Иисуса–Мессию.
В Рим. 9—11 Павел пытается осмыслить тот факт, что происходит это неожиданным и нежелательным образом (с его, еврея, точки зрения). Большинство его современников–евреев не приняли Иисуса как Мессию. Но в результате этого неприятия стали «прививаться» языческие народы. Однако язычники не образовали отдельной «маслины». Для Павла был только один народ Божий, и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Нет, язычники прививались к изначальному стволу.
Иными словами, как говорилось в ветхозаветных молитвах и пророчествах, народы теперь участвуют в спасительных Божьих деяниях, начатых Им в истории Израиля. Это были язычники самого разного происхождения, даже с самых дальних окраин восточного Средиземноморья, входивших в поле миссионерской деятельности Павла. Но сейчас они стали питаться от корня и соков Израиля, от его «сыновства», славы, заветов, законов, храмового богослужения, обетовании, патриархов и от Христа по плоти (см.: Рим. 9:5). Следовательно, христианин–язычник — это человек двух историй. С одной стороны, это его собственный народ и культура, его происхождение и наследие, которыми, как мы видели, ни в коем случае нельзя пренебрегать, и, с другой стороны, это его духовная, «привитая» культура, берущая свое начало от Авраама, народа Божьего, культура, которую он наследует через принятие Христа.
Вероятно, из–за того, что апостол Павел не очень популярен в Рождество, обыкновенный христианин, поющий рождественские гимны, не осознает этого так, как должно, — даже если он, насколько позволит ему воображение, поставит себя на место древнего израильтянина, поющего: «О приди, о приди, Эммануил». Тем не менее это так. Он и израильтянин — такие же братья в Мессии, как члены Церкви — братья во Христе. И хотя в родословной Иисуса сокрыто повествование, подводящее к Нему, оно, как понимал его евангелист Лука, подводило еще и к новому началу с Ним (см.: Деян. 1:1). Повествование будет продолжаться, пока обетование Аврааму не исполнится среди людей, представляющих все народы, народности, племена и языки. Это цель всей истории, так же как это было целью истории Израиля, и в Церкви Мессии это уже предчувствуется.
Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе
Один народ, одна история. Суть в том, что это такая же наша история, как она была историей Иисуса, и не важно, читаем мы на рождественской службе Мф. 1:7–17 или нет. Ибо через Него мы становимся потомками Авраама, как и Он.
Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники
Глава 2. Иисус и ветхозаветное обетование
«И исполнилось…»
Даже если родословная Матфея, по понятным причинам, исключается из списка чтений во время рождественской службы, но, несомненно, включаются другие отрывки из Мф. 1 и 2, поскольку это одни из наиболее известных историй о младенчестве Иисуса. Матфей сплетает вместе пять эпизодов, касающихся зачатия Иисуса, рождения и раннего детства. А затем, вероятно, для пользы тех, кто не понял смысл его родословной (а скорее всего, пропустил ее всю), он увязывает каждый из пяти эпизодов с какими–нибудь словами из еврейской Библии, которые, по его утверждению, «исполнились» в описываемом событии.
Вот эти пять эпизодов с параллельными местами:
1. Уверение Иосифа по поводу зачатого Марией ребенка: 1:18–25 является «исполнением» Ис. 7:14 — знамением об Эммануиле, данным Исайей царю Ахазу.