— Ты ошибаешься. Я хочу слышать другую правду.
— М-м… дай подумать, госпожа… ты — единственная, что превзошла самые смелые мечты!
— Так-то, эльфушка.
Правдой было то, что в мечтах, даже самых непристойных, Трандуил был со многими дамами, и, надо признать, пару раз представлял и прекрасных юношей. Но гномов среди них не было.
Об этой женщине не напишешь балладу, нельзя будет спеть и пары виршей, нельзя заказать ее портрет — обнаженной на мехах, она бы смотрелась просто великолепно. Прислать ей в подарок что-нибудь со смыслом, подразумевающим близость, и то нельзя, ведь рано или поздно изменница Тауриэль может разъяснить значение тайных символов послания.
— Я еще не раз увижу тебя во снах, — вот и всё, что он мог обещать. Дис надула губки, недвусмысленно опуская руку ему между ног:
— Смотри, поверх старых мозолей новые не заработай.
Нет, другой такой любовницы ни до, ни после у короля Трандуила Орофериона не было и не будет. Стоило терпеть Дубощита и его балаган ради этих шести ночей.
***
С утра он помогал ей одеваться. Процесс был долгим, учитывая количество предметов одежды, а также то, что, дотронувшись до страстной гномки, Трандуил несколько раз забывался, и приходил в себя в постели — и она снова была раздета.
— Хорошие вышли переговоры, — вздохнула немного грустно Дис, когда задерживаться было уже нельзя, — а я хоть мир посмотрела.
— И как тебе?
— Может, мне увлечься политикой? Вроде, король Дейла тоже вдов.
Трандуил сам не понял, как оказался над ней, нависая всем телом и строго глядя в ее искрящиеся лазурью глаза.
— Не смей. Даже. Думать.
— Ты ревнуешь? — она закинула руки ему на шею, коротко прильнула губами ко лбу, — и начнешь войну?
— Могу. После меня к этому грязному лодочнику…
— Вот и вся цена твоим обещаниям дружбы и — как там было? — «делить все поровну»?
— Делить тебя не согласен ни с кем. Дис! Тот, кто имел счастье…
— Имел меня, — она подлезла ниже, разводя ноги и сладко постанывая.
-… имел счастье быть с тобой, как я…
— Мне больше всего запомнился твой балкон. Удобные перила. Только розы в зад впиваются.
— То есть, гномы могут уводить эльфиек в Гору, а эльфы гномок в Лес — никогда?
Она смотрела немного насмешливо и печально. И Трандуил знал смысл этого взгляда. И знал, что сладкие слова, признания и клятвы ценны сами по себе для того мига, в котором произнесены.
— Заткнись, — посоветовала Дис шепотом, — прекрати гнать всякую чушь. И отделай меня так, чтобы у меня ноги подкашивались еще лет семь, когда я тебя вспомню.
— А ты вспомнишь?
— Зависит от тебя.
И он подчинился. В последний раз. Потом, лежа на постели обнаженным, скинув морок, который почему-то впервые мешал, смотрел, как она, ругаясь, одевается, натягивая свои юбки, носки, рубашку, подбирая уроненные серьги.
— А купальня? — спросил эльф, отчаянно желая задержать ее еще хотя бы на несколько минут.
— Не хочу. Унесу с собой в Эребор немного тебя, — и она усмехнулась, лениво потягиваясь и зажимая ладонь между бедер. Трандуил закрыл лицо подушкой и в голос застонал.
— Ну скажи, что переговоры не удались, — заворчала гномка, кидая взгляд в зеркало, — скажи, что на моем месте предпочел бы видеть брата.
— Ни за что. Особенно сейчас.
***
Торжественные проводы посольства Эребора вызвали очевидное облегчение на лицах всех жителей дворца и окрестностей. Трандуил Ороферион, хоть и пытался, не мог смотреть ни на кого, кроме принцессы Дис, дочери Траина, что перецеловалась с придворными эллет — не особо интересуясь желанием последних, отдала пару советов по хозяйству едва держащей себя в руках Этиль и легко поднялась на своего пони.
— Счастлив сообщить народу Эребора, что наши договоренности, достигнутые в ходе переговоров, будут соблюдаться без дополнительных условий, — провозгласил Трандуил, эльфы сдержанно улыбались, гномы заулюлюкали и загоготали.
Первые пони тронулись с места.
— Леди Дис, — подошел все-таки лесной король к гномке, — несмотря на нашу установившуюся дружбу…
— Говори коротко, мы спешим.
— У нас с его величеством Торином был разговор. О старинных украшениях, когда-то заказанных нами у народа Эребора. Могли бы вы, возможно…
— А, это, — она опустила руку, нашарила что-то в одном из своих бесчисленных карманов, вытянула.
Трандуил онемел. Белые камни Ласгалена сверкали, переливаясь, в лучах рассеянного солнечного света, просачивающегося сквозь кроны деревьев. Дис протянула руку — и ожерелье стекло в ладонь эльфийскому королю.
— Наш великий король мудр и справедлив, — усмехнулась Дис, — но вот мой брат — упрямый пень, вредный — сил нет терпеть!
Трандуил все еще не мог поверить тому, что предмет своих давних желаний держит в руке. Хотя, возможно, все дело было в Дис, рядом с которой ожерелье отчего-то блекло.
— И как вам удалось уговорить его? — потрясенно спросил король, — ведь вы ехали, не зная заранее результата переговоров.
— Я? Уговаривать Торина? Я даже не уверена, что он еще хоть раз вспомнит об этих побрякушках в своей жизни. Они ничего не стоят для того, кто владеет Горой, уж поверь мне. Вы вовсе не умеете торговаться, Трандуил Ороферион, вы и весь народ ваш, — Дис отвернулась, гордая и великолепная, восседая на своем чалом пони истинной королевой, — примите совет на будущее, из личной симпатии: никогда не давайте понять, насколько вам что-то дорого, пока это — не в ваших руках. Возможно, вам удастся получить это даром.
Вне всякого сомнения, присутствующие придворные синдар были весьма удивлены тем, как открыто и громко рассмеялся их король, после чего подошел к покидающей Лихолесье гостье совсем близко. И никто, кроме них двоих, да еще, пожалуй, пони, не слышал, что он сказал ей, склонясь к ней так, что сопровождавшие гномы немедленно взялись за топоры.
Дис выслушала сказанное с шаловливой улыбкой. Бросила прощальный взгляд на эльфа из-под густых ресниц.
— Это возможно. Ну, бывай, лесной король.
Глядя вслед уезжающим из Лихолесья гномам, Трандуил испытывал смешанные чувства. Больше всего было облегчения, но вот при мысли, что сиятельная Дис, дочь Траина, покидает его — и как покидает! — к облегчению примешивались гнев, обида, восхищение и благодарность. И множество других, каждое из которых исключало предыдущие.
Чувство злорадства при мысли о том, что Торина Дубощита надули не меньше, причем сделала это его собственная сестра. Чувство сожаления — больше эльфийский король никогда не увидит несравненную Дис в своем царстве. Потуги на романтику — войны из-за женщин — это еще глупее, чем войны из-за драгоценностей, а он уже достаточно наделал глупостей за последний год.
И все-таки Трандуил не мог не думать о том, что только что без единой капли крови прекрасная хитроумная гномка выиграла небывалую битву, навсегда завоевав себе особое место в его сердце.