– Спрашивал, где тебя можно найти. – Наташа опять вздрогнула и тихо всхлипнула. – Он хотел тебя убить, Сережа. Он долго пытался узнать, куда ты подевался. Я… я думала, что ты погиб вместе с остальными, и сказала ему. Но он не верил мне, он все хотел узнать, куда…
Ну дела! Наташа сквозь рыдания стала несвязно пытаться объяснить мне что-то, что я не мог уловить. Но тут вспышка молнии пронзила мое сознание. Я резко повернул девушку, оторвал ладони от лица и раздвинул запутавшиеся волосы.
– Боже… – только и смог я сказать, шумно выдохнув.
Лицо Наташи было обезображено до неузнаваемости. Сотворить такое с человеком мог только самый жестокий садист! Я отказывался верить своим глазам и все повторял и повторял имя Господа, не решаясь дотронуться до бывшего таким милым личика… Ее брови, ее тонкие черные брови теперь отсутствовали – кто-то вырвал их вместе с кожей, оголив лобную кость. Одно веко девушки было изодрано в клочья и бесполезно свисало над глазом ужасным комком. Губы… нет… описать тот ужас, который охватил меня, просто невозможно. Я затрясся, я потерял над собой контроль и мог только шумно дышать и что-то невнятно мычать. Я провел пальцами по тому, что осталось от прекрасных губ Наташи и, не в силах больше сдерживать слез, притянул ее и зарылся в каштановых волосах.
Прошло много времени, прежде чем я смог успокоиться и прийти в себя. Все еще не веря, что это не сон, я оглядел комнату более внимательным взглядом. Оказалось, что когда-то здесь царил хаос разрушений: панель кинотеатра была разбита, вся прочая аппаратура так или иначе повреждена. Два хромированных светильника с желтыми торшерами тоже были разбиты, потолочные панели кое-где забрызганы темными пятнами… Куда я не смотрел, везде видел следы побоища. Не заметил сразу я такие видимые следы только лишь потому, что Наташа перед моим приходом постаралась привести квартиру хоть в какой-то порядок, собрала по кусочкам кинотеатр, отвернула покалеченные светильники разбитой стороной в углы, оттерла как смогла пятна… крови.
– Кто… Какая… Какая тварь сделала с тобой такое! – наконец взревел я нечеловеческим голосом. В этот момент я как нельзя лучше ощутил в себе силу вампира, силу сотен вампиров. Я готов был начать жестокую войну сию же секунду, в одиночку, какой бы враг не встал на моем пути. – Я убью ее! Клянусь Дьяволом, я разорву ее на куски! Я разорву их всех!!
Я выскочил на середину комнаты, не в силах больше сдерживать гнев. Свирепое и очень опасное существо бушевало внутри меня, искало способ вырваться наружу, рвало мое тело на части. Я схватил тяжелое кресло и швырнул его на кинотеатр, точно весило пару килограммов. Затем я вырвал с корнем шкафчик минибара и выкинул в окно, после чего решил перевернуть единственный шкаф. Когда то, что еще не пострадало от рук налетчиков, было уничтожено моими руками, я перешел буйствовать на кухню. Лишь какое-то время спустя я заметил, как Наташа еще глубже забилась в диван и крупно дрожала.
Она была напугана и без моего приступа гнева. Она была сильно напугана, сильно шокирована, но я умудрился усугубить положение. Враз остыв, я бросился к ней и упал подле.
– Прости, прости, любимая! – горячо шептал я, заражаясь дрожью. – Я люблю тебя, Наташенька, люблю! Я не оставлю тебя, солнышко. Только не теперь…
В дверь раздался тревожный стук. Послышался голос охранника:
– Сергей, у вас все в порядке?
Я не отвечал, лишь продолжал гладить волосы девушки.
– Сергей, у вас все в порядке? – более настойчиво повторил охранник.
– Прочь! – зарычал я. – Убирайтесь прочь!
Шорох за дверью стих, охранник решил не испытывать судьбу и удалился подбирать с каменной кладки дворика остатки выкинутого мной минибара.
А я плавился в желании отомстить, отомстить самым жестоким образом всем, кто причастен к зверству над любимой. Не предполагал, что мои чувства к этой девушке, считающей себя суккубом, настолько глубоки, но когда увидел то, что осталось от ее лица, то понял, насколько сильно люблю. И теперь, кто бы ни сотворил такое, я найду его и разорву на мелкие кусочки, а затем поджарю и скормлю его родственникам, которых после также убью… убью…
…всех…
Я не заметил, как погрузился в забытье. Наташа, видимо, немного успокоенная моей близостью, перестала дрожать и тоже отключилась. Но стоило ей чуть пошевелиться, как я вернулся в ужасную действительность. Издав наполовину рык, наполовину стон, я сполз на пол и уронил голову на грудь. Так и не снятый мною плащ распластался по ковролину черной кляксой.
– Это сделал тот… Альпос? – сдерживая эмоции, спросил я.
Наташа ничего не ответила, что принялось мною за согласие. Обхватив левой ладонью лоб, таким образом, чтобы случайно не взглянуть на обезображенное навсегда лицо любимой, я прошептал:
– Боже, за что он так… Что ты ему сделала…
– Он сказал, что ты сам сделал его таким, – ответила Наташа.
Я вздрогнул от ее голоса. Черт, не знаю я никакого Альпоса, будь он бесконечное количество раз проклят! И я никому не причинял ничего такого, за что можно совершить столь кошмарное деяние над беззащитной девочкой… Они все должны были погибнуть! Неужели кто-то из вампиров уцелел при взрыве Медальона и решил отомстить? Но ведь это невозможно, просто, черт побери, невозможно!
– Как он выглядел? – сделал я попытку докопаться до истины.
– Как я, – шепнула Наташа. – Он был обезображен, как Квазимодо.
Я протянул руку и коснулся ноги любимой.
– Не представляю, кто такой этот Альпос! – выругался я. – Что я мог ему сделать?
– Он сказал, что ты захочешь его найти…
– Еще бы я не захотел найти эту тварь!
Едва я повышал голос, Наташа тут же вздрагивала. Поклявшись больше не кричать в ее присутствии, я нервно дернулся.
– Он просил передать только одно слово, – продолжала говорить она лишь тихим шепотом. – Бультерьер.
– Бультерьер? – Я потер переносицу, силясь понять, что означает сие слово. Бультерьер… Как я могу найти человека… или не-человека лишь по одному слову? И причем тут именно бультерьер?
И я вдруг вспомнил, что означает это послание. Вернее, кто мог его оставить.
– С-сука! Поганый мент! Жирная тварь! Убью!