— Идём, — сказал я и первым вошёл в пустую дверь.
Внутри было темно — все окна и двери были заколочены изнутри и снаружи, притом, очень надёжно, отчего свет внутрь не попадал. Стены здесь были целыми и не зияли дыра и, как многие другие дома, а потому внутри была кромешная тьма.
От вершины посоха в моей руке отделился сгусток света, что осветил стены вокруг, повиснув над моей головой и не слепя глаза.
Здание было очень просторных, имело много комнат и коридоров. И повсюду что сильно выбивало из колеи, находились деревянные игрушки, в большинстве своём старые, почти развалившиеся, от краски на которых не осталось и следа, но, что больше всего настораживало, так это деревянные игрушки, созданные, казалось, совсем недавно. Свежие, относительно, или реально свежие краски, чёткие углы…
— Эм… — А что здесь было до того, как ты умер? — спросила меня Лунара, настороженно и явно напряжённо осматриваясь вокруг, уже держа в руках два ножа — махать верёвкой в помещении, пусть и немного более широком, чем обычные дом, было неудобно и очень непрактично.
— Детский приют. Почти все дети, что по тем или иным причинам лишились родителей, жили и росли в этом приюте. А что? — спросил я у неё, на неё же посмотрев, а после быстрым взглядом осматривая многочисленные рисунки, которые будоражили часть моей памяти, вводя меня в небольшой ступор.
— Стены… — сказала она тихо и подошла к одной из стен, пальцами проведя по хорошо различимым рисунками на стене. — Они все изрисованы.
— Думаю, это нормально для детей, рисовать на стенах? — спросил я и ещё раз огляделся вокруг, услышав, кажется, какой-то звук, понимая, что место это, кажется, уже захвачен кое кем, кого я, похоже, знал ещё до того, как умер.
— Эти рисунки нарисованы на других рисунках. А те на других. Тут огромное количество слоёв краски. И сама краска… — одним из ножей, Лунара стала аккуратно сковыривать со стены немного краски, что у неё вскоре получилось, — … какая-то странная.
— Возможно потому, что это и не краска никакая, — сказал я более громким голосом, привлекая внимание спутницы, что только сейчас обратила внимание, что я все это время смотрю в дальний проход, закрытый во тьме, в котором из-за магического света лишь было заметно, как медленно движутся ломанными движениями какие-то силуэты. — Это кровь.
— Что? — не поняла, кажется, сразу, Лунара и приготовила ь к бою, вставая рядом со мной. — Откуда ты знаешь?
— Потому что знаю, — ответил я ей, получив недовольный взгляд. — Это долгая история и сейчас не лучшее время, чтобы рассказывать её.
С посоха сорвалась сфера чар, что пролетела пару метров и взорвалась десятками осколков и вспышкой нежно голубого света с едва заметным туманный шлейфом Тьмы, которые полетели в сторону силуэтов, двигающихся слишком странными и неестественными движениями.
Вспышка света позволила осветить, против кого я использовал чары.
Деревянные куклы, чертовски похоже на людей. Гладкие части отполированного дерева легко двигались друг относительно друга, но ни о какой плавности и говорить не стоило. Движения были резкими, быстро начинались и быстро останавливались, что слишком отличалось даже от нежити, у которых моторика, что о них не говори, хоть и скованная, в разы больше напоминает человеческую. Здесь — ничего подобного.
Однако, не смотря на то, что куклы не имели никаких отличительных особенностей в своём теле по отношению друг к другу, кое что в них все-же отличалось. Лицо. У каждого было свое.
Сама поверхность лица была почти гладкой, на месте глаз, только лишь небольшое углубление, чуть выпирало место, где должен был быть нос, но все это компенсировалась большим количеством уже давно застывшей крови, которая была искусно нанесён на деревянную поверхность, создавая несколько карикатурное подобие лица, нарисованные кровью с помощью, я почти уверен, пальцев. Детских пальцев.
— Твою мать, — не мог сдержать я слов, когда многочисленные осколки, созданные чарами, ударили в управляемые куклы, но лишь пошатнули их оставив многочисленные вмятины в плотной и прочной древесине, но не нанося никакого особого урона, только ненадолго их остановив, после чего они снова начали движение. — Чёртов ублюдок, даже конец света пережил!
В этот раз я не сдерживаться и взмах посоха создал сразу пяток Больших Стрел Души, что просто разнесли в щепки деревянные куклы, что ближе всего были к нам.
— Лунара, о ходи! — крикнул я ей и создал длинное магическое лезвие меча на конце посоха, широким взмахом которого разрезал ещё с пяток кукол, в которые позже сразу вылетели Стрелы Души. Они были не такими разрушительными, как их большая версия, но мощь последних была излишне избыточной в сравнении с тем, что демонстрировали эти чары при моей жизни.