Очередной камень отлетел в сторону и, ранее застрявшая кукла, не способная вырваться из под обломка, получила свободу и, ломанными движениями сразу же бросилась к нам, но Стрела Души влетела в грудь куклы ещё до того, как тот сдвинул я хотя бы на метр.
Это уже не первая, наверное и не последняя такая кукла, которую просто завалило обломками, но не убило. Уже пять штук таких встретились по пути.
Наконец, после уборки очередного крупного обломка, мы обнаружили не куклу.
Тело явной нежити, но не обычной, из тех, что бродят по улице вокруг. Эта нежить была одета в какой-то домашний наряд, а самое главное, что привлекло взгляд… детские пальцы, разных размеров, что в виде ожерелья висели у него на шее. Десятки пальцев и все указательные.
Замерев, мы с Лунарой переглянулись и оба вздохнули.
— Кажется, мы его нашли. — Сказала она.
— Вероятно. Подождём немного. Попытаемся его разговорить, посмотрим, сохранил ли он какие-то остатки разума, или тоже действовал уже на инстинктах, привычках и остатках личности, что была у него при жизни.
— Думаешь, он ещё осознает себя?
— Он прекрасно координировал действия своих марионеток, он их улучшал, делал прочнее, живучее, придумал, как использовать нежить для своих кукол… я почти уверен, что он вполне себе ещё в сознании.
— Думаешь, его марионетки будут нам полезны? — спросила Лунара.
— Не знаю. Зависит от того, получится ли вытянуть из него информацию или нет. А так же от того, что эта информация в себе содержит. Но вообще, идея использовать его кукол… мне претит, вызывает чувство омерзения. Даже некромантия не вызывает во мне негативных чувств, но это…
— Ладно. Я посторожу периметр, а ты пока поговори с нашим гостем.
Лунара явно не желала присутствовать при добыче информации из нашего невольного собеседника, а потому быстро отошла в сторону и достала оружие, приготовились в любую секунду пустить его в дело.
Я же посмотрел на восстанавливающийся нежить и стал ждать, когда он восстановится, сам же занимаясь тем, что конструировал новые чары.
Увлекательное это дело, пусть, порой, и очень сложное.
Долго ждать не пришлось и через двадцать минут нежить сделала первое движение, а я ощутил от него колебания магической силы.
Глава 38
— Твою мать… — медленно сказала Лунара, смотря вверх. — Ты издеваешься!?
— Да ладно, мы сейчас нежить и хотя бы не чувствуем усталости. Представь каково было мне, когда я был живым… — ответил я Лунаре, стоя в шаге от неё с улыбкой на своём псевдо-живом лице.
И была причина, почему она проявила такую бурную реакцию.
То, для чего мы направлялись сюда, в этот приют, был один из скрытых подъёмов/спусков на следующий, по сути, последний уровень города, что находится на плато, что занимает большую часть вершины внешнего круга вулкана. Этот спуск, я был почти уверен, мало как мог пострадать. Конечно, механизмы, создаваемых нашими механиками и инженерами создавались на века, однако, даже так, за сто лет и ещё четверть сверху, многие механизмы могли прийти в негодность и просто так ходить от одного места к другому у меня не было никакого желания, так что я решил воспользоваться самым неприятным, но, однозначно, самым надёжным из путей.
А потому сейчас мы с Лунарой стояли перед входом в узкий вертикальный туннель, что на многие десятки метров уходил вверх, закрытый со всех сторон, внутри которого шли плоские прямоугольные выступ, что исполняли роль лестницы. И больше ничего.
— Ну что же, нечего медлить. Мы и так проделали сюда слишком большой и долгий путь, чтобы сейчас вот так стоять и ждать, не понятно чего.
Подтверждаю свои слова, я первым же и вошёл в туннель-шахту, став подниматься по каменным выступам вверх, а следом за мной вверх начала карабкаться и Лунара, под освещающее заклинание, что зависло надо мной.
Путь был не самым долгим, по крайней мере, по памяти, при жизни, этот спуск/подъём был намного более продолжительным, но, возможно сказывались тогда на мне усталость и восприятие живого существа. Сейчас же, будучи неутомимо нежитью, я спокойно и размеренно, можно даже сказать, монотонно, с точностью робота, поднимался наверх. И надо сказать, за более чем век с моей смерти, этот проход вообще не пострадал и оставался таким же, каким я его помню — узким, тёмным, тесным.