Но ему и в голову не приходило задавать подобные вопросы, когда он был с ней. Бендахан говорит, что вел себя как джентльмен, а джентльмены просто не задают неудобных вопросов. По его словам, отец с ранних лет объяснял ему, "что невежливо задавать личные вопросы, опасаясь, что они могут огорчить собеседника". Это, в сочетании с явным отсутствием "любопытства" с моей стороны, привело к тому, что я задавал очень, очень мало прямых вопросов в любой период моей жизни".
Но могли ли быть другие причины его слепоты? Как он сам рассказывает, он был влюблен впервые в жизни. Но, возможно, он также был влюблен в комфорт этого нового сказочного существования - слуги, "Роллс-Ройс", изысканная икра у Аннабел несколько раз в неделю. Возможно, он не задавал вопросов, потому что слишком много терял, если ему не нравились ответы. Слишком много вопросов могло раздражать Лили, которая могла легко от него избавиться.
У вдовы действительно было загадочное прошлое и настоящее, но зачем искушать судьбу сейчас? В те первые дни их романа Бендахан просто не мог поверить в свою удачу.
САМУЭЛЬ ХАИМ БЕНДАХАН родился 1 апреля 1936 года в Марракеше, на территории, которая в то время была французской частью Марокко. После внезапной смерти матери, последовавшей менее чем через два года после его рождения, он был воспитан своим отцом, Иудой Меиром Бендаханом, одним из столпов еврейской общины. Бендахан-перр, которого соблюдающие евреи по всей стране называли Мерито, был моэлем в пятом поколении, религиозным учителем и основателем нескольких синагог в Марракеше и Касабланке. Он подготовил к бар-мицве не одно поколение еврейских мальчиков, руководил хорами в нескольких синагогах и, по общему мнению, был необычайно предан своему единственному сыну, который после Второй мировой войны учился в еврейских школах-интернатах в Брайтоне и Оксфордшире. По сей день Бендахан, которому уже за семьдесят, идеализирует своего отца, который в те времена, когда было неслыханно, чтобы мужчина воспитывал ребенка в одиночку, именно так и поступил. Иуда Бендахан так и не женился повторно.
Бендахан был так же предан своему отцу до самой его смерти в Лондоне в 1993 году. Когда Бендахан начал заниматься бизнесом, он настоял на финансовой поддержке отца и снял для него квартиру в Лондоне в нескольких минутах ходьбы от своей собственной, чтобы иметь возможность обедать с ним по еврейским субботам. Хотя Бендахан не такой соблюдающий, каким был его отец, он очень гордится своим наследием. Он купил для своего отца и для себя участки для захоронения рядом друг с другом на горе Герцль в Иерусалиме, где похоронен Иуда Бендахан.
"Я происхожу из гордой и древней православной семьи", - говорит Бендахан. "Моя мама тоже была учительницей воскресной школы и происходила из православной семьи. Я не придерживаюсь их строгого религиозного кодекса, но горжусь своим происхождением и нашей религией".
Эта семейная гордость объясняет, почему он вздрагивает всякий раз, когда видит себя в СМИ в образе жиголо, третьего мужа Лили Сафра, и почему он никогда не соглашался говорить об этом до сих пор. В нескольких интервью, взятых в течение нескольких месяцев, Бендахан рассказывал о благородной еврейской родословной своей семьи и стремился рассказать "правду" о своих отношениях с Лили и, соответственно, Эдмоном Сафрой. Помимо отца Бендахана, был еще его прадед Джуда Бендахан, директор английской школы в марокканском городе Могадор. Когда он умер в 1907 году, в некрологе лондонской газеты Jewish Chronicle отмечались его "набожность, скромность, простота манер и мягкость нрава".
По словам Бендахана, все эти качества передались ему от деда и отца. Перед смертью отца Бендахан помог ему составить историю всех обрезаний, которые поколения их семьи делали по всему Марокко и в Париже. В общей сложности он записал 2 257 обрезаний, которые были сделаны его отцом, дедом и прадедом на протяжении почти ста лет. Сейчас эти записи хранятся в Англо-еврейском историческом обществе и Конгрегации испанских и португальских евреев в Лондоне.
Как с гордостью отметил Бендахан, "наши предки предпочли быть изгнанными из Испании, чем подчиниться требованиям инквизиции, и по сей день на всех наших кетуботах (еврейских брачных контрактах) мы имеем право указывать, что мы "из изгнанных", что является довольно значимым титулом".