— Были и еще кое-кто, кто исчез из толпы прямо перед тем, как случилось нападение, — Керри метнула взгляд в сторону Джона Кэбота и Мэдисона Гранта, стоящих в нескольких метрах от нее. — Не стоит ли вам и с ними поговорить?
Кэбот со своего места тоже окинул ее быстрым взглядом, как будто слышал ее слова.
— Люди, — настойчиво повторила она Вольфе, — которых, возможно, никто не мог бы заподозрить.
Глава 8
Неся на спине прижимающегося к нему Нико, Сол шагал вперед. Они с Берковичем договорились встретиться только завтра, а до тех пор им надо было где-то переночевать. Более того, им нужно будет вообще как-то устроиться здесь, в Эшвилле, после того как они с репортером найдут этого человека.
Это Беркович нашел его в каменоломнях Пенсильвании, где он находился после отъезда из Нового Орлеана. Беркович, появившийся с вопросами, основанными на показаниях другого итальянца, арестованного в Новом Орлеане четыре года назад, а потом сбежавшего, как Сол. Он тоже прошел через каменоломни, одно из тех мест, где нанимали итальянцев с Юга — и какое-то время они с Солом работали рядом, — а потом оказался в Манхэттене. Очевидно, он решил, что четыре года — достаточный срок, чтобы молчать о том, что знаешь — или о чем догадываешься — про силы, стоящие за всеми этими смертями в Новом Орлеане. И он обратился в Times. А они послали Берковича проверить все факты, включая поиск — и вербовку — Сола.
Убедить Сола было не трудно. Четыре года в холоде каменоломен были тяжелы для Нико, у него стала болеть нога. Настало время для переезда. А тут, в этом месте, где богатые туристы любовались Южными горами, у Сола были кое-какие давние связи.
А теперь еще и возможность отомстить.
Они с Берковичем завтра встретятся, и тут-то все и начнется.
Тем временем, даже до того как отыскать какую-нибудь маленькую гостиницу, где они с Нико смогут остановиться, Сол должен увидеть Билтмор. Должен своими глазами убедиться, действительно ли его давний рисунок воплотился в камне.
Ноги скользили и спотыкались на мокрых листьях. Удары сердца отдавались в голове, дыхание перехватывало.
И тут раздался стук копыт, треск веток, и из тумана вырвалась лошадь. Ее передние копыта взлетели высоко в воздух, освещенные светом фонаря, который держал наездник. Сол ухватился за поводья лошади и, дернув, вернул ее в прежнее положение.
Приподнявшись на левом стремени и высоко поднимая фонарь в другой руке, всадница сильно ударила Сола по голове рукоятью кнута.
— Che cavolo! — закричал он, выпуская поводья. Спасаясь от кнута, он опустил Нико на землю и прикрыл его руками. Указывая на кнут, который снова поднялся в воздух, чтобы обрушиться на его голову, он сердито воскликнул: — И чем я это заслужил?
Всадница осадила лошадь, заставляя отступить от него подальше.
— Как ты посмел хватать мои поводья?
Сол поднял обе руки ладонями вверх.
— Лошадь встала на дыбы, ее надо было укротить. — И он снова обхватил Нико рукой. Мальчик прижался к нему.
— Благодарю, я сама могу справиться со своими поводьями.
— Я вижу лошадь, вставшую на дыбы: я вижу, что наездник нуждается в помощи.
— Я не нуждалась в помощи. А ты схватился за мои поводья.
Всадница придерживала лошадь в нескольких метрах от него, словно ожидая, что Сол снова попытается приблизиться к ней, и предупреждая, что снесет их с Нико в одну секунду.
— Я оказалась здесь в темноте лишь потому… — начала она, словно бы репетируя эту фразу сама с собой. И осеклась. — Я не должна тебе ничего объяснять. Просто на станцию только что прибыли мои гости, и я надеялась встретить их.
Сол ни на секунду не поверил ей — нарядная молодая женщина, одна, в темноте, — но причины, по которым она пряталась тут, в тумане, совершенно его не интересовали.
— Вы не должны так быстро ездить в таких местах, — указал он на грязевую лужу. — У лошади ноги не такие, как у козы. У нее хорошая поступь, но не идеальная по такой мокроте. Вы могли сломать ногу. — Он надеялся, что она поймет — его волнует не ее нога, а нога лошади.
— А вы должны знать, — возразила она, — что находитесь в частном владении.
— Мы не местные, — он прижал поближе к себе и Нико, и тубу с рисунком.
— Вот как? И что же привело вас сюда, мистер?.. — Она приподняла перед собой фонарь, чтобы лучше видеть его лицо, и с минуту изучала его.