— Спасибо за помощь, — прошептала она и стала толочь ингредиенты. — Это просто чай. Это не магия.
В этот раз она не ощутила ладонь, но услышала голос, который уже слышала раньше, ответивший:
— Это магия, если ты в это веришь.
Теперь она говорила с мертвыми. Амичия вела странную жизнь, но даже ее отец не поверил бы в это, если бы услышал ее историю.
Вопрос был, верила она в магию или нет. Амичия сомневалась в том, что верила в такое, но за прошлые месяцы узнала другое. Даже Жути не были заразой. У людей не могли вырасти крылья, и она просто отрицала правду все это время.
Может, магия была реальной. Может, она отрицала это всю жизнь, потому что не хотела в это верить. Потому что магия была другой, а другое пугало.
Амичия поднесла ступу и пестик к камину, там уже горел огонь. Она ведь его не разводила? В этом месте каждый миг казался медленнее, словно она двигалась в воде.
Было бы странным забыть, разводил ли огонь. Может, это сделали призраки. Они могли делать такое? Даже если были мертвы?
Она насыпала порошок из трав в котелок на огне. Кипящая вода окутала то, что она натолкла.
Была ли магия реальной? Могла, если бы она верила. Что сказал бы ее отец?
Она словно призвала его облик, увидела его на кровати у камина. Он вытянул одну ногу, другую согнул в колене. Он поранил ногу в юности, и кость так и не срослась правильно.
— Ами, — сказал он. Она не помнила, чтобы морщины вокруг его глаз были такими заметными, но, может, он старел и в загробной жизни. — Ты хорошо постаралась, дочка.
— Я явно что-то забыла, — она взяла стул и подтянула его к камину. Амичия протянула руки, пальцы были ледяными. — И я должна поверить, что магия реальна.
— Как иначе я бы тут оказался?
Она удивленно подняла взгляд. Морщины смеха на его лице стали глубже, он улыбался ей так задорно, что она почти поверила, что он не был мертв.
— Ты — лишь мое воображение.
— Разве? Что тогда духи? Магия или грязь?
Амичия робко коснулась ладонью своей головы. Грязь засыхала, трескаясь, и сыпалась на ее плечи.
— Думаю, правильный ответ — всего понемногу.
— Я никогда не уходил, — он склонился и сжал ее ладони. Амичия ощущала пальцы, сильные и уверенные, на ее. — Я всегда был тут, направлял тебя, и я всегда буду рядом.
Слезы обжигали ее глаза, мешали видеть.
— Я убила тебя, папа. Зачем тебе оставаться с той, кто это сделал?
— Потому что ты — моя девочка и всегда ею будешь. Я люблю тебя больше жизни, mon cherie. Ты не одна даже в самые темные времена.
Она медленно выдохнула и кивнула.
— Наверное, я всегда догадывалась, что это был ты.
— Выпей чай, милая.
Амичия с трудом понимала, что ее движения были медленными и деревянными. Она налила воду из котелка на огне в чашку у ее локтя, хоть и не знала, откуда взялась чашка. Она сделала глоток. Горячая вода обжигала нёбо, вкус вспыхнул на языке.
Ее отец склонился ближе.
— Когда ты говорила с Королем Жути, что он сказал?
Она сглотнула.
— Он сказал, что мне там не место. Что я сделала выбор не в пользу нашего народа, и я должна уйти, раз не спасла их.
— Подумай. Алхимики — хитрецы. Они как-то тебя запутали.
— Вряд ли, — Амичия должна была объяснить ему. Она не знала, почему было так важно, чтобы ее отец видел мир так же, как она, но так было. — Книга, которую дал мне Александр, хранила все тайны. Она дала мне клинок.
— Разве?
Жар вспыхнул снова. Она сделала глоток чая, не заметив этого, и со вторым глотком память изменилась. Не книга дала ей кинжал. Алхимик еще не ушел, и это он опустил клинок на книгу. Его впавшие плоские глаза смотрели на нее с насмешкой, а потом он ушел.
— Нет, — охнула Амичия. — Клинок оставил алхимик.
— Сделай еще глоток, дочка. Думай о словах Короля Жути. Что он сказал?
Она сделала еще три больших глотка, пока кружка не опустела в ее руках. Она заставила себя вспомнить те гадкие слова, которые все еще жалили душу.
— Он сказал… — мир кружился, словно что-то в ней билось с чаем. Амичия сглотнула, подавляя горечь в горле. — Он сказал: «Тебе нет тут места, Амичия». И сказал мне возвращаться в мой пустой город.
— Хорошо, Амичия. А теперь вспомни, что он сказал на самом деле.
Она вдруг оказалась в библиотеке в поместье. Александр был на коленях перед ней, сжимал ее ладони своими.
Она слышала те слова, что помнила, но его губы двигались иначе. Они не говорили, что ей не было места.
Что он говорил?
Амичия склонилась ближе, сосредоточилась так сильно, что боль чуть не расколола голову пополам. Воспоминание было искаженным, и оно сдалось, а Амичия услышала настоящие слова Александра.