Она обрадовалась, увидев, что на чердаке есть небольшое окно, с которого можно снять ставни, тогда днем здесь будет светло. Когда оба соорудили постель на мешках с чистой стружкой, он дал ей последние наставления.
— Завтра я иду в школу, а отец весь день будет работать дома, так что тебе придется оставаться здесь до вечера, пока он не уйдет. Отец пойдет на травлю собаками привязанного быка, которая состоится на лугу при освещении. Он такого зрелища не упустит. Ты не возражаешь, если останешься взаперти до этого времени?
При свете фонаря она подошла близко к нему, ее лицо выражало нескрываемую преданность.
— Нет, Том. Здесь я чувствую себя в безопасности. Мне больше не страшно.
Он был глубоко тронут тем, что она доверяет ему. Тут она, к удивлению мальчика, обхватила его шею руками и запечатлела на его губах мягкий, влажный и странный поцелуй. Он неожиданно заволновался, отчего у него быстро забилось сердце.
— Том, мне здесь нравится, — прошептала она. — Мне здесь всегда нравилось и будет нравиться.
Затем она отступила назад и взялась за люк, закрывавший чердак, и он, будто во сне, спустился вниз по узкой лесенке.
На следующий день он в школе почти не обращал внимания на уроки. Он напряженно думал о том, как поступить с Полли. Она не могла оставаться на чердаке до тех пор, пока он подрастет, женится на ней и защитит от всего мира. Если бы мать сейчас не находилась в нервозном состоянии, он уговорил бы Полли довериться ей. Правильно было бы рассказать все человеку, заслуживающему доверия, и в обычных условиях маленькая девочка обрела бы достойную защиту. Однако, как Полли заметила за ужином, никто не станет принимать на веру ее обвинения против знатного джентльмена, и она была права. Более того, следовало принимать во внимание еще одно обстоятельство — она родилась в семье, где проституция и дебоширство было обычным делом. Какое бы решение Томас ни пытался найти, круг замыкался, и он возвращался к исходной точке. Все еще раздумывая над этим, он торопился домой.
Едва войдя в коттедж, он понял, что случилось что-то страшное. Его мать, одетая, сидела в кресле у очага, обложившись подушками, у нее покраснели глаза от слез. Отец с суровым выражением лица встал из-за стола, за которым сидел, и уставился на Томаса.
— Как долго Полли пряталась на моем чердаке?
Так вот в чем дело. Отец обнаружил ее, но еще не все потеряно. Хорошо, что все раскрылось и он сможет обратиться за помощью к взрослым.
— Со вчерашнего вечера. Я больше нигде не мог оставить ее. Полли страшно обидели, и я подумал, что лучше всего оставить ее там, пока не найдется самое верное решение. Отец, надеюсь, ты не сердился на нее. Здесь я во всем виноват.
— Я ее не видел. Я только знаю, что она там была.
Томаса охватил страх.
— Где же она в таком случае?
Он бросил учебники, которые держал в руках, и бросился в мастерскую. Люк был открыт. Томас уже почти добрался до него, думая найти Полли в каком-нибудь углу чердака, когда следом за ним в мастерскую вошел отец.
— Там ты никого не найдешь, — глухо сказал Джон. — Скорее всего, она страшно испугалась, услышав голоса двух представителей закона, которые во дворе наводили о ней справки. Само собой разумеется, я сказал, что понятия не имею, где ее искать, ведь я не подозревал, что она рядом. Но ведь известно, что она родилась в Отли, и они расспрашивали всех, кто с ней был знаком. Позднее я вышел из мастерской на пару часов, а когда вернулся, то нашел люк открытым. Наверно, она испугалась, что они вернутся, и удрала. К полудню ее поймали.
От отчаяния Томас громко простонал и медленно спустился по лесенке. Если бы он был дома, Полли бы ни за что не вздумала бежать.
— Она не должна возвращаться в тот старый дом. Это плохое место.
— Они отвели ее не туда, а в тюрьму Йорка, где она останется до суда.
Не веря своим ушам, Томас уставился на отца.
— В чем ее обвиняют?
— В краже. Я слышал, будто при ней нашли улики. У нее в кармане лежал кошелек с тремя золотыми гинеями, которые она стащила у хозяина.
Лицо Томаса стало пепельно-бледным.
— Полли не воровка! — Но он вспомнил звон монет, когда Полли поднималась по лесенке на чердак. Тут в его голове все прояснилось. Она не украла эти деньги. Эти деньги Полли дали за молчание, а когда девочка сбежала, ее обвинили в краже, чтобы никто не поверил ей, даже если бы она сказала правду. Разве можно ожидать, что наивный ребенок расстанется с тем, что ему показалось целым состоянием, невзирая на то, за что ей достались эти деньги? Он вздрогнул и почувствовал тошноту. — Что с ней будет? — со страхом спросил он.
Джон обнял сына и прижал его к себе.
— Не знаю, мой мальчик. В глазах закона ее вина уже доказана. Нам остается лишь надеяться на снисходительный приговор.
Три недели спустя Полли судили вместе с семнадцатью другими арестованными, некоторые из них были закоренелыми преступниками, схваченными с краденым имуществом. Всем вынесли один приговор. Ожидали, что их, как водилось, приговорят к смертной казни через повешение, причем возраст обвиняемого не являлся поводом для помилования, сколь бы лет ни было арестованному. Но судья решил иначе. В американских колониях испытывался острый недостаток рабочих рук, а среди самых отъявленных преступников, сидевших на скамье подсудимых, оказались несколько мужчин, обладавших разными профессиями строителей, которым там найдется хорошее применение. Что же до рыжеволосой девчонки, то горести и обретенный опыт побудят ее исправиться, когда она станет рабыней на новой земле, если выдержит плавание и чреватые с ним опасности.
Томас тут же обрадовался, услышав, что Полли избежала виселицы, но опечалился при мысли, что ее обрекли на мрачное будущее. Но мать успокоила его, говоря, что он должен радоваться тому, что Полли осталась жива. Томас вспомнил, что она сильна духом и не боится трудностей, и всем сердцем надеялся, что удача не покинет ее.
Прошел еще один год, утекло много воды. Томас не по годам вырос и спустя полгода после одиннадцатого дня рождения его считали гораздо старше. Он мастерил детское кресло, готовясь преподнести его в подарок к рождению нового ребенка, ибо все признаки говорили о том, что мать скоро разрешится от бремени. В школе он поднялся выше среднего ученика, стал серьезнее и прилежнее, чем в предыдущие годы, причем самые лучшие оценки у него были в математике. Он развил в себе способность хорошо рисовать, что в школе не поощрялось и не признавалось, ибо там главное внимание уделяли академическим предметам. Однако рисование приносило ему большое удовлетворение.
Он смастерил кресло, но дарить его так и не пришлось. Мери умерла, родив мертвого ребенка. Этот удар отнял у Томаса детство. Несчастье грозило захлестнуть его. Иногда он запирался в сарае для дров и безудержно рыдал, растянувшись там на бревнах. Все осложнилось тем, что они с отцом не могли утешить друг друга, хотя и были в хороших отношениях, горе стало личным для каждого из них. Оба возненавидели коттедж, ставший холодным и пустым, тепло и свет, похоже, покинули дом вместе с женщиной, которой им все больше не хватало с каждым проходившим днем.
Джон нашел спасение в труде, удлинив свой рабочий день, а Томас, сам не ведая причину, пренебрегал уроками и искал развлечений в глупых проделках, которые все время доставляли ему неприятности. Сначала он подавал надежды, а теперь стал головной болью для учителей. Его поведение стало еще хуже как дома, так в школе, когда он узнал, что отец, проведший вдовцом несколько месяцев, намеревается снова жениться. Для Томаса стала невыносимой мысль о том, что чужая женщина займет место покойной матери.
Джона снова и снова доводило до белого каления необъяснимое бунтарство сына. Ему так и не пришло в голову, что Томас в это особо мучительное время страдает от потери отца не меньше, чем от смерти матери. Джон воспринял это как знак, что Томасу пора оставить родительский дом. Смена обстановки пойдет мальчику на пользу, нечего болтаться там, где каждый шаг вызывает воспоминания. В более радостные дни они всегда говорили о том, что Томасу следует получить основательную подготовку, когда настанет время. Что же до него самого, то неплохо завести новую семью, когда рядом не будет враждебного отпрыска от прежнего брачного союза. Отец не испытывал угрызений совести оттого, что забирает мальчика из школы. Как-никак Томас получил неплохое образование, а теперь ему самому предстоит распорядиться тем, что он приобрел, и применить это в деле. Даже в университетах студенты не станут терять времени и уйдут, если почувствуют, что приобрели надлежащие знания в каком-нибудь предмете, и никто не станет их за это корить.