На ее щеках появились ямочки.
— Тогда я сама приглашу себя.
Он отнюдь не возражал против того, что она внесет разнообразие в эту поездку, но внешне он это ничем не выдавал.
— Я вернусь поздно ночью. Поворачивайте коня, пока парк остался еще не слишком далеко позади.
— Так я вас и послушалась! — воскликнула она. — Мне наскучил Ностелл и все, кто в нем обитают. Так что выезд на природу не помешает.
— Вы подумали, что начнется в графстве, когда обнаружится ваше отсутствие? — Он решил не дать такому случиться. — Подумают, что вы где-то упали и людей пошлют разыскивать вас и вашего скакуна.
— Пусть ищут! — ответила она. — Зато как все обрадуются, когда я вернусь!
Он понял, что она не шутит. Ему стало плохо от такого бездушия. По ее довольному выражению лица Томас догадался, что она будет злорадствовать, если из-за нее поднимется тревога. Он думал не только об Изабелле, но и о знакомых ему работниках в имении, кому придется напрасно искать ее в труднопроходимой местности, прочесывать пустоши, рощи, брести по воде. Томас сердито осадил лошадь и в то же время ухватился за ее поводья, после чего обе лошади столкнулись.
— Если вы поедете со мной, — резко сказал он, — то отправьте записку из следующего коттеджа, к которому мы подъедем, и сообщите, что вы уехали на день в надежной компании и для беспокойства нет причин. Скорее всего, все подумают, что вы встретились со знакомыми вам знатными людьми из других домов. Те часто совершают верховые прогулки в этих краях. Скажете ли вы правду или сочините какую-нибудь небылицу, когда вернетесь, это уж целиком ваше дело. А тем временем я не допущу, чтобы подумали, что вам грозит опасность.
Сара сердито уставилась на него, крайне недовольная тем, что ею распоряжаются. Какое-то время она пристально смотрела на него и ничего не ответила. Затем серьезно спросила:
— С вами я в безопасности?
— Безопаснее не бывает, — ответил он развязно с нескрываемой дерзостью.
Эта словесная перепалка пришлась по вкусу обоим. Она их возбудила, причем не играло никакой роли то, насколько они нравились или не нравились друг другу. Сара легко проникалась ненавистью к любому, кто командовал ею, и была огорчена тем обстоятельством, что Томас на мгновение взял верх над ней. Он считал ее хитрой, коварной и пустой, однако сильное плотское влечение уже дало о себе знать, и никто из них не мог обуздать его.
С притворным безразличием она резко кивнула, давая понять, что выполнит его приказ.
— Я отправлю записку. Мне все равно, отправлять или не отправлять ее.
Пока они ехали по сельской дороге, ее сжатые губы не предвещали ничего хорошего. Не успеет закончиться этот день, как он поплатится за свое высокомерное отношение к ней. Ей нравилось наказывать, если что-то было ей не по нраву. Вскоре они достигли глинобитного жилища, о котором он говорил, и женщина, вышедшая им навстречу, позвала одного из своих маленьких сыновей, копавшего картофель, и велела тому отнести записку.
Не доверяя Саре, Томас держался в пределах слышимости, пока она давала указания мальчику. К счастью, Сара не пыталась сыграть злую шутку с обитателями Ностелла и дала мальчику серебряную монету за его труды. После этого Томас почувствовал некоторое расположение к ней, а она в свою очередь демонстрировала, что у нее поднялось настроение. На ее устах заиграла улыбка, но глаза не повеселели. Сара снова стала заигрывать, весело болтала с ним, а он подыгрывал ей, поскольку они больше не пытали иллюзий в намерениях друг друга. Каждый хорошо понимал, что другой ждет удобного случая, чтобы набрать очки в необъявленном сражении между ними, а осознание того, чем неизбежно закончится их конфликт, похоже, накалило атмосферу и при каждом слове и взгляде вылетали незримые искры.
Не успели они проехать несколько миль, как Сара сделала первый ход, пожаловавшись на жару, которая стала нестерпимой, когда лето решило последний раз дать о себе знать, что было обычно для этой поры. Она предложила найти более тенистую дорогу, а не ехать через поля, с которых уже собрали урожай, и стала препираться с ним, когда они достигли развилки дороги. Томас ответил, что впереди их ждет лес, и не поддался ее уговорам. Она вызывающе надула губы и продолжала ехать рядом с ним, а некоторое время спустя заявила, что ей надо выпить ледяной воды из колодца, иначе она упадет в обморок. У следующего дома фермы он разрешил ей напиться, но распорядился, чтобы она спешилась и сама попросила воды. Вскоре Сара преддожила отдохнуть в тени дерева, но он отказался, напомнив, что его ждет срочное дело. Потом она долго выбирала лучшие сливы из фруктовой корзины, которые продавались близ ворот коттеджа. Когда Томас стал торопить ее, она лишь скорчила ему рожу и продолжала выбирать сливы. Потеряв терпение, он быстро поехал вперед, словно намереваясь оставить ее позади. Сара догнала его и сделала вид, что исправилась. Словно пытаясь загладить свою вину, она наклонилась и протянула ему сочную сливу.
— Попробуйте, — настойчиво сказала она.
Ее сладкий голосок должен был насторожить его. Но он, убаюканный предложением мира, взял ее руку и откусил кусочек сливы. Томас сразу почувствовал вкус гнили, во рту разлился дурно пахнущий коричневый сок и стал капать на одежду.
— Тьфу! — Он сердито выплюнул гнилую жижу, а Сара откинула голову назад и разразилась хохотом. Липкая жидкость осталась на его подбородке и тыльной стороне ладони, которой он вытер рот. Тут же на него со всех сторон с жужжанием налетели осы. Сара испугалась тех, что оказались ближе к ней, стала размахивать стеком и выбрасывать оставшиеся хорошие сливы. Но осы отстали от них лишь тогда, когда они остановились у речушки, протекавшей возле дороги. Томас вымыл лицо и руки, затем снял сюртук и почистил его. Она наблюдала за ним, стоя в тени дуба, который раскинул свои ветви над быстро текущей речкой.
— Ну вот, пятен не осталось, — небрежно бросила она и сделала шаг, будто собираясь продолжить путь.
Но Томас преградил ей дорогу, оставив сюртук на траве.
— У меня во рту все еще стоит горький вкус сливы. И вы должны избавить меня от него. — Он решил наказать ее за озорство. Сара смотрела на него сквозь ресницы. Как раз этого она и ждала от него и была бы огорчена, если бы случилось иначе. Сара не собиралась спорить. По ее телу пробежала дрожь.
— В этом случае может помочь лишь один бальзам. — Она взяла его голову руками, прижалась к нему, когда он обнял ее, и прильнула к его устам. В это мгновение казалось, будто факел поднесли к соломенной крыше. Сара даже не ожидала подобной страсти, ее уста впились в его губы. Он прижал ее спиной к стволу дуба, прильнул к ней всем телом, ее грудь, ноги и бедра слились с изгибами его тела, а его руки искали путь, как преодолеть барьер из ее одежды. Лишь осознав, что эту ситуацию вызвал он, Сара смогла обуздать свои вышедшие из повиновения чувства. Крайним напряжением воли она оттолкнула его и высвободилась.
— Вы слишком много позволяете себе! — Ее лицо раскраснелось, глаза блестели от возбуждения. — Не забывайте о своем положении, краснодеревщик!
Сара вложила столько презрения в слово, которое так много значило для него, что гнев и вожделение слились воедино, пока он наблюдал, как она, покачивая юбками, возвращается к тому месту, где они привязали лошадей. Томас сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться и унять разгоряченную кровь, но у него ничего не получилось. Таких женщин можно было только изнасиловать и, возможно, они тайно желали именно этого. Его лицо стало темнее тучи, он подхватил сюртук, перебросил его через плечо и последовал за ней. Когда они вернулись на дорогу, Сара весело болтала, как будто ничего не случилось, и лишь разгоряченное лицо выдавало, как все произошедшее сказалось на ней. Томас уже не выказывал прежнего дружелюбия и погрузился в свои мысли.
Он с радостью покинул ее, когда они прибыли к месту назначения — довольно большому городку с рынком на площади. Она решила провести время в магазинах, а он отправился к торговцу древесиной. Его радостно встретили и провели на задний двор. Томасу было трудно скрыть удовольствие, когда он осматривал штабель с красным деревом. Древесина была как на подбор, высокого качества, приятного цвета, плотная, темная, он сразу узнал в ней самую лучшую, ввозимую из Ямайки. Никогда раньше Томас так не жалел, что у него нет своих денег, тогда он купил бы ее для себя. Пока он внимательно рассматривал древесину, в его голове зарождались разные идеи.