— Могут ли они выбрать другую землю? — спросила я.
Лекси быстро втянула воздух.
— Никогда, — выдохнула она. — О нет. Мы рождены при нашем дворе, и здесь мы останемся до самой смерти. Как еще ты можешь быть верной, если бы просто выбрала, куда идти?
Я моргнула, глядя на них, на их потрясенные лица.
— Я верю, что преданность сильнее, когда она дается добровольно, а не по принуждению. Отнимать у кого-то свободу выбора в некотором роде ужасно.
Их потрясенные выражения лиц сменились чем-то вроде тихого гнева, который велел мне заткнуться.
— Лучше держи свои мысли при себе на этот счет, — коротко сказала Лекси. — Драгер ценит верность, вынужденную или нет, и плохо отзываться о правилах, которые управляют этим миром и удерживают нас от хаоса, считается государственной изменой высшей формы.
Тогда ладно.
— Конечно, но ты знаешь, как я к этому отношусь. Оспаривание авторитета не является государственной изменой. Если, конечно, вы все не пленники богов.
Чапл прочистил горло.
— Сейчас я собираюсь откланяться. Я сообщу Драгеру, что ты в безопасности в своей комнате. Еда и одежда будут доставлены.
Он развернулся на копытах и умчался, и я отчасти пожалела, что не держала рот на замке. Я была в другом мире, с обычаями, которых не понимала, и мне пришлось пойти и выпалить свое мнение, будто оно чего-то стоило.
— Прости, Лекси, — сказала я, прежде чем она успела сказать еще хоть слово. — Согласна я или нет, не мне судить.
Она расслабилась и на этот раз без колебаний заключила меня в объятия.
— Все хорошо. Тебе потребуется время, чтобы изучить наши обычаи, и ты знаешь, что я поощряю независимые мысли и действия. В основном я беспокоюсь, что ты скажешь что-нибудь не то не тому фейри. Некоторые из них очень серьезно относятся к своей преданности Драгеру и могут ударить тебя за простое мнение. — С этим ужасающим предупреждением она выпустила меня из объятий. — Просто пообещай, что будешь особенно осторожна. Если не знаешь, что сказать, не говори вообще ничего.
Я кивнула, но часть меня знала, что шансы на то, что я не облажаюсь и не выведу кого-нибудь из себя, невелики.
— Сделаю все, что в моих силах.
Подергивание ее губ сказало все. Мы обе знали, что я — бомба замедленного действия. Любознательный характер и твердое мнение были одновременно и благословением, и проклятием.
— Ладно, что ж, теперь, когда я вернулась в Ланкорт, то должна отчитаться перед своим лейтенантом, — сказала мне Лекси. — Технически я все еще служу в наших вооруженных силах.
Пытаться осмыслить ее другую жизнь оказалось сложнее, чем я ожидала. Я не могла полностью совместить свою Лекси с ее стороной фейри, и это заставляло меня чувствовать себя одинокой и сбитой с толку. Лекси, которая делала фотки со мной в колледже и обнимала меня, когда я рыдала о своей семье и над другими горестями, была знакомой, но Лексик Светоносец была совершенно чужой.
— Сколько тебе лет? — спросила я, прежде чем задаться вопросом, испугает ли меня это знание.
Она сверкнула полным набором идеальных зубов, запрокинула голову и рассмеялась.
— Из всех вопросов, которые ты могла задать, ты спросила о возрасте. Я должна была догадаться. Мне около ста лет, но мы живем почти вечность. Так что все еще ребенок, если спросить кого-то из старшего поколения.
Я моргнула, а затем моргнула еще раз.
— Тебе двадцать пять, — твердо сказала я. — Двадцать. Пять.
Она рассмеялась, и вместе с этим немного ослабло напряжение, которое туго сжимало мою грудь.
— Ты права, Моргс. Мне двадцать пять. Теперь иди и прими душ, прежде чем принесут твою еду и одежду. Здесь все работает так же, как на Земле. Наши миры не так уж различны, как ты можешь себе представить.
Мой взгляд вернулся к бесконечному розовому пространству за окном, к краю земли, явно парящему в небытии, и я кивнула так саркастично, как только могла.
— Так похожи, Лекс, будто в зеркало смотришь.
О, безумие.
Шансы на то, что я пройду через все это невредимой, будь то физически или морально, становились все меньше с каждой минутой и новым открытием, но, по крайней мере, мне не было скучно.
Уф, мне действительно нужно было выпить.
Глава 19
Лекси ушла, и дверь за ней закрылась, а я даже не подумала об этом. Если эта комната и была под чьим-то контролем, то не моим.
Я долго стояла у окна, просто впитывая все это. Я не могла сказать, двигалась ли эта земля по небу или была неподвижна, поскольку у меня не было ориентира, по которому я могла бы судить. Из своего окна я не могла видеть солнца, но свет оставался сильным и ярким.