— Не ранеными, а убитыми.
— Да.
— А колдун?
— Тот, что устроил взрыв? Он был слишком стар и толст, чтобы поспеть.
Высокие здания вокруг закрывали обзор, но я подумал, что, возможно, убийца двигался к Холму параллельно курсу отряда.
Я об этом не упомянул. Не было необходимости. Эту сторону вопроса тщательно изучали не только красные фуражки и Организация, но и ключевые фигуры Холма. Им не нравилось, что поведение негодяя, скорее всего, навлечет на них еще больше враждебности, которой они уже «наслаждались».
— Это загадка, сержант.
— Действительно. Дотс что-нибудь сказал?
Ха! Вот почему у меня был собственный экскурсовод из краснофуражечников.
— Пока нет. Но поверь, у меня будет целая книга вопросов, когда он очнется.
— Если очнется.
— Он мой самый старый друг, сержант. Я обязан думать позитивно.
— На твоем месте я бы сделал все возможное, чтобы быть позитивным. После прошлой ночи очень многие, вплоть до наследного принца, захотят спросить Дотса, что происходит.
Я совершил один из мысленных интуитивных прыжков, благодаря которым стал широко известен.
— Бьюсь об заклад на золотую монету: он не будет знать, что происходит.
— Выберет молчать и захочет справиться с этим в одиночку?
Морли мыслил именно так.
— Я имею в виду другое: поставлю золотую монету на то, что он знает о происходящем меньше меня или тебя.
— Но кто-то хочет его убить.
— Очевидно. Только, может, некто, побывавший здесь, — не тот некто, кто превратил его в подушечку для булавок. Может, этот некто хочет выяснить, что замышлял тот, первый некто.
У меня был мозговой штурм.
Мои умозаключения базировались на факте: на Морли напали без помощи колдовства.
— Возможно, имела место ошибка в опознании личности. Или кто-то считает, что Морли знает то, чего он на самом деле не знает. Я мог бы выдвигать версии целый день. Это чистой воды теоретизирование.
— Действовал псих.
Вероятно.
Несомненно.
В духе открытого сотрудничества я начал выспрашивать у Берри о преступлениях, которые могли иметь связь со случившимся здесь. Шустер упоминал о глубоком интересе к схожим чертам подобных мерзких происшествий.
Мне не дали долго этим заниматься. Обнаружив, что невозможно открыть окно, чтобы меня окликнуть, мисс Ти начала колотить по стеклу, привлекая мое внимание.
Она энергично поманила меня, и я сказал:
— Мне надо идти, сержант. Спасибо за все.
21
Мисс Ти не дала мне спросить, что случилось.
— Я не говорила, что остаток дня ты можешь отдыхать, а я тебя прикрою.
— Краснофуражечники устроили мне турне по высшему разряду. Я никогда еще не видел их такими серьезными. Не исключено, что позже здесь появится сам принц Руперт.
Она бы возмущалась и дальше, но справилась с раздражением. Визит наследного принца значил очень многое.
— Понятно.
— А наш собственный принц говорил что-нибудь, пока меня не было?
Дотс крепко спал.
— Он сделал мне предложение. Двухчасового незарегистрированного брака. После того, как снова встанет на ноги. Я подумаю об этом.
— Еще один признак, что он поправляется.
Мисс Ти бросила на меня сердитый взгляд и что-то проворчала. Морли вряд ли счел бы ее слова подкупающими.
В поисках более важных дел она отлучилась. И не забрала поднос с завтраком. Я налил себе холодного чая, поставил раскладушку, устроился на ней, взял сборник Сальватора и попытался перечесть «Несчастную любовь».
Название говорило обо всем. В эту тему театры Танфера вдыхали жизнь в большинстве постановок. Данная пьеса содержала автобиографические элементы. Главная героиня, вместо того чтобы быть обычной малодушной розой, походила на любовницу Сальватора — Торнаду.
Просмотрев несколько страниц, я спросил вслух:
— Во что же ты вляпался на этот раз?
Судя по всему, во что-то крупное. И это не вписывалось в обычную схему. Морли не сделал бы ничего такого, что привлекло бы внимание принца Руперта.
Но если подумать о нападении на меня и Тинни… Мы тоже сознательно ни во что не впутывались.
Я вернулся к чтению пьесы. Нужно было прояснить мысли.
Закончив читать первую сцену третьего акта, я поднял взгляд и обнаружил, что Морли смотрит на меня, и не очень весело.
— Какого черта ты натворил?
Со слабой улыбкой он тихо, скрежещуще прохрипел:
— Воды!
Я накапал ему в рот воды. Напившись, он снова уснул, ничего не сказав и не ответив ни на какие вопросы.