Это было грубо, но, по сути, основано на фактах. В отношении нас обоих. У Тинни было несколько поклонников. У меня… Майя, Элеонора, даже Белинда.
Я нахмурился, надеясь, что дружки Тинни не сблизились с ней так тесно, как я — с некоторыми из упомянутых леди. Майя была полна решимости выйти за меня замуж. Но не смогла заставить меня долго стоять по стойке смирно. Она переключилась на куда более перспективное дело. А я впал в слабоумие, воспылав чувствами к Элеоноре, несмотря на то что ее убили задолго до того, как я с ней познакомился. Ее призрак и ее воспоминания долгое время были важной частью моей жизни.
— Тебе нужно оставить позади прошлогодний багаж, — сказала Синдж. — Вернуться к Тинни, такой, какой она была в роли твоего особенного лучшего друга, но при этом еще и девушкой.
Я гадал — не получает ли она наставления с другого конца прихожей.
— Хорошее дело, Синдж. Над этим стоит подумать.
Она приосанилась.
— А что ты думаешь о Бегущей по ветру?
— О ком?
— О Потоке яростного света.
— О колдунье, которая ошивалась рядом, когда я шла по следу до склада, где были те ужасные штуки? О женщине, побывавшей прошлой ночью в твоей комнате?
— Да, о ней.
— А что с ней такое?
Негустая шерстка на загривке Синдж встала дыбом.
— Ты помнишь ее по делу с призраками и гигантскими жуками? — спросил я.
Несколько секунд молчания.
— Хорошо. Та самая женщина?
— Синдж.
— А что с ней такое?
— Синдж, меня интересует твое мнение об этой женщине, основанное на ваших с ней контактах, взаимодействии и на твоем волшебном чутье.
— У меня нет мнения. Откуда ему взяться? Наши с ней контакты не длились так долго, чтобы у меня сложилось мнение. Мы сталкивались друг с другом не больше часа. Все, что я скажу, будет чисто умозрительным. Итак. Почему мое мнение столь важно?
Этот вопрос, по сути, был пустой похвальбой. О чем я скромно умолчал.
— Потому что она для меня важна. Потому что ты для меня важна. Она меня невероятно привлекает и физически, и интеллектуально. И она говорит, что собирается за меня замуж.
Бегущая по ветру и правда же так сказала? Или мне это приснилось? Не важно. Теперь шила в мешке не утаишь.
Синдж несколько минут молчала, хотя из нее водопадом лились вопросительные фразы, когда она обсуждала этот поворот событий с нашим покойным другом.
Ее удивило положительное отношение Покойника к Бегущей по ветру и спад его энтузиазма касательно Тинни.
Должен сказать, что, несмотря на его предупреждения, я его не понимал. Он не дал никаких объяснений.
Следовало подумать об этом. Умозаключения должны были базироваться не только на том, что знал я о Тинни и о Бегущей по ветру — чье настоящее имя было мне неизвестно, — но также и на том, что знал Покойник, но не открыл мне.
Надо было навестить Тинни. Старые Кости уже целую вечность не вламывался в ее мозги.
— Мне начинать бояться? — спросил я в пространство.
И не получил ответа. Разумеется.
Потом я отвлекся на ужин и возвращение Колды. После этого нужно было присмотреть за крысючихами, которые пришли вымыть Морли. Они были изумлены и развеселились при виде галантного салюта, который получили, меняя ему подгузник. Да, Морли явно возвращался.
На смену сиделкам явилась пара вооруженных крысюков. Вместе с ними пришел брат Синдж. Мы устроились в ее кабинете и выпили пива.
Джон Растяжка сам по себе стал интересной личностью. Я гадал: сколько еще гениев породила его мать?
Так я ухлопал массу времени, размышляя о непродуктивных вещах.
48
Смятение.
Много пива было поглощено за беседой с Синдж и Джоном Растяжкой. Потом подвернулась кровать, и я подумал, что все совсем как в старые добрые времена.
Вся эта суматоха из-за отношений была глупейшими хлопотами, не выдерживавшими важности реального мира.
Синдж угрозами вынудила меня подтвердить мою преданность Тинни. Она была не в восторге от того, что Поток яростного света станет ее мачехой.
Что ж, у Бегущей по ветру, возможно, и были свои выверты. А у кого их нет? Проблема заключалась в том, что она избавилась от контроля отца.
Насколько я заметил, Альгарда, странные и хранившие темные секреты, все равно оставались заботливыми, добрыми людьми по отношению к другим.
Такова была неразбериха моих мыслей, когда я задремал, и близко не примирившись с рыжулей, как на то надеялась Синдж. Окно я оставил приоткрытым. Я твердил себе, что сделал так потому, что мне нужно, чтобы ночной воздух охладил комнату.