— Не часть семейного предприятия?
— В ту пору — нет. Сомневаюсь, чтобы теперь появились причины это изменить.
— С «Книжной лавки» и стоит начать.
Она постучала по деревянной крыше над головой:
— Маркус!
Панель отодвинулась, появилось лицо охранника.
— Мадам?
— Долго еще?
— Минуту. Максимум две.
— Превосходно, — кивнула Белинда и обратилась ко мне: — Знаешь местечко «Огонь и лед» на Северной стороне?
— Нет. Меня отлучили от столь полезных знаний.
— Ты его найдешь. Ступай на север по Гранд-конкорс, пока он не перейдет в обычную улицу. Когда приблизишься к Кварталу Эльфов, спроси любого, тебе объяснят, как пройти.
— И я отправляюсь в «Огонь и лед», потому что?..
— Там Морли. Я не хочу перевозить его, пока он не сможет передвигаться сам.
Морли — мой друг. Ради него я обязан лезть из кожи вон. Но я сомневался, что мне говорят всю правду.
Белинда поняла.
— Гаррет, я не использую тебя в своих целях. Позаботься о Морли. А я позабочусь о Тинни. И о ее семье, если возникли торговые конфликты.
Такое не приходило мне в голову. А ведь могли найтись магнаты, способные на столь сомнительную тактику.
Экипаж остановился.
— Приехали. Если тебе что-нибудь понадобится, скажешь. Там все устроят. Увижусь с тобой, как только смогу.
Не успел я опротестовать ее предположения, как Белинда открыла дверцу и вытолкала меня.
Она относилась к людям, чьи ожидания становятся невысказанными приказами.
7
Я подвернул ногу, не очень сильно, приземлившись на булыжники на Макунадо-стрит перед своим старым домом. Дом все еще был моим, хотя я больше не жил здесь и давненько сюда не наведывался. Его подновили и покрасили так, что создавалось впечатление искусной кладки с идеальными швами между кирпичами. Треснувшую оконную раму на втором этаже заменили. В окне появились новые занавески. На крыльце гнездились декоративные ящики, и цветы из них не украли.
Осада закона и порядка становилась воистину эпической.
Я стоял, размышляя и борясь с ужасом, что, войдя внутрь, попаду в незнакомую страну.
Поднялся по ступенькам. Не ощутил присутствия Покойника.
Покопавшись в кармане в поисках ключа, которого больше с собой не носил, я постучал своим особенным стуком, означавшим: «Я здесь не под угрозой ножа». Подождал. Рассмотрел кладку справа от дверного косяка. Выбоины в стене заделали кирпичной крошкой и раствором. Это объясняло, почему в прекрасный теплый денек вокруг меня не роятся пикси. От них я бы кое-что узнал. Мелонди Кадар и ее шайка были полезными друзьями, хотя порой шумными и непредсказуемыми.
Дверь открылась. Хозяйка шагнула в сторону, пропуская меня.
Пулар Синдж повзрослела. Она прибавила несколько фунтов и была дороже и тщательнее одета. Я не приготовился заранее к тому, что скажу.
— Как бизнес?
— Был спад деловой активности. По вине директора Шустера. Но мы свели концы с концами. Дин готовит свежий чай. Проходи в кабинет.
Ее кабинетом служила комната, которую мы некогда называли малой гостиной. Она находилась в передней части дома, справа от центрального коридора. До того как Синдж прибралась там и превратила ее в нашу бюрократическую штаб-квартиру, этой комнатой мало пользовались.
— Что случилось с пикси?
— Мелонди Кадар умерла.
— Они живут недолго, но она была не так уж стара.
— Ее переехала запряженная волами повозка. Мелонди была пьяна. Она врезалась во что-то на лету, стукнулась головой, упала под колесо. Не успела убраться с дороги. После этого колония пикси переселилась. Я выясню, куда именно, если это важно.
— Не важно. Сейчас — не важно.
Я устроился в кресле. Синдж обзавелась удобной мебелью. Я с уважением посмотрел на хозяйку.
Пулар Синдж — девушка из крысиного народца, чуть выше пяти футов ростом, когда вытягивается изо всех сил. Ее племя — существуют разновидности крысюков — было создано безумными магами в ходе экспериментов несколько сотен лет тому назад. Большинство этих маленьких почти человечков не очень умны. Крысюки занимают низшую ступень общества, выполняя самую грязную работу.
Синдж — каприз из капризов природы.
Она фрик, потому что гений. Не только по сравнению с сородичами. Она умнее и сообразительнее большинства людей. Вот почему Синдж — каприз природы.
Она пугает людей. Иногда пугает и меня.
Я ее как бы удочерил, пока работал вместе с ней и осознал, что этот драматически прекрасный ум будет растрачен впустую, если она останется в лапах злобных крысюков, которые в ту пору ее эксплуатировали. Тогда она едва достигла подросткового возраста.