Серильда невольно улыбнулись. Почти улыбнулась. Юноша это заметил, и его улыбка стала еще шире. И Серильда увидела, что один его клык немного острее другого.
– Он пожелал, чтобы ты спряла из этой соломы золотую пряжу.
Серильда вздохнула, ее минутная веселость исчезла.
– Да, пожелал.
– Почему он решил, что ты можешь это сделать?
Помявшись, Серильда все же ответила:
– Я сама сказала ему, что могу.
На этот раз юноша удивился совершенно искренне.
– А ты можешь?
– Нет. Это просто история, которую я придумала, чтобы… Сложно объяснить.
– Ты наврала Ольховому Королю?
Серильда кивнула.
– Прямо в глаза?
Серильда кивнула еще раз, и была вознаграждена чем-то большим, чем просто любопытство. Пусть всего на миг, но ей удалось поразить этого юношу.
– Но он мне не очень-то верит, – прибавила Серильда. – Сначала вроде поверил, а теперь нет. А это – испытание. Если я его не пройду, он убьет меня.
– Об этом я слышал. Там, наверху, столько сплетников. Честно говоря, я думал, что, когда спущусь, увижу, как ты заливаешься слезами и упиваешься жалостью к себе. Впрочем, так все и было.
– Никакой жалостью я не упивалась!
– У тебя свое мнение, а у меня свое. Интереснее другое – что ты… пробовала, – он показал на прялку и катушку, облепленную связанными и переломанными соломинами. – Такого я не ожидал. По крайней мере, от девушки, в которой нет ничего от ведьмы.
Серильда закатила глаза.
– Так у меня ничего и не вышло. Я не златопряха. И не умею делать такое, – тут ей в голову пришла мысль. – Но… в тебе-то есть магия. Ты же как-то сумел сюда проникнуть. Сможешь вытащить меня отсюда?
Но Серильда понимала – это ее не спасет. Если она убежит, Эрлкинг снова явится за ней и уж тогда точно приведет свои угрозы в исполнение. И несдобровать не только ей, но и отцу, и всему Мерхенфельду. Может ли она пойти на такой риск?
Однако, судя по тому, как юноша скрестил руки на груди и покачал головой, казалось, что и этой возможности у Серильды нет.
– Я сказал, что невероятно силен, но я не чудотворец. Сам я могу пройти в замке куда угодно, но тебя мне нипочем не протащить сквозь запертую дверь. А ключа, чтобы ее открыть, у меня тоже нет.
Плечи Серильды поникли.
– Не спеши отчаиваться, – сказал парнишка. – Ты ведь еще не умерла. А значит, у тебя есть явное преимущество перед всеми остальными в замке.
– Мне кажется, это слабое утешение.
– Я к твоим услугам.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
В его глазах заплясали искорки, но неожиданно взгляд снова стал серьезным. Он надолго замолчал, будто обдумывал что-то, потом взглянул на нее пронзительно и хитро.
– Ладно, – сказал он медленно, как будто что-то придумал. – Твоя взяла. Я тебе помогу.
Сердце Серильды подскочило, наполняясь безудержной надеждой.
– В обмен, – продолжал он, – на это.
Он ткнул в нее указательным пальцем. Широкий рукав соскользнул к локтю и обнажил запястье, покрытое жуткими рубцами.
Лишившись дара речи, Серильда уставилась на протянутую руку.
Она указывала… на ее сердце.
Серильда попятилась, прижав ладонь к груди, где билось ее живое сердце. Ее охватил такой ужас, как будто странный юноша и впрямь мог впиться в ее кожу и вырвать трепещущее сердце. Он не был похож на одного из Темных с их величественными фигурами и безупречной красотой, но и призрака не напоминал. Он выглядел вполне безобидным, но Серильда не могла себе доверять. Ничему и никому она не могла доверять в этом замке.
Юноша, сбитый с толку, нахмурился. И вдруг, догадавшись, опустил руку и закатил глаза.
– Да я не про твое сердце, – сказал он раздраженно. – А про медальон.
Ах, это.
Нащупав все еще открытый медальон, она сжала его в кулаке.
– Тебе он вряд ли будет к лицу.
– Совершенно не согласен. Кроме того, она кажется мне смутно знакомой, – заявил он.
– Кто?
– Девочка в… – помрачнев, он смолк на полуслове. – Похоже, ты пытаешься меня разозлить, но учти, дразнить и доводить – это мой талант.
– Я просто не понимаю, зачем тебе медальон. Там же нарисован просто ребенок, а не какая-то писаная красавица.
– Сам вижу. Но кто она? Ты ее знаешь?
Серильда прищурилась, повернула медальон к огоньку свечи.
– Ты же только что сам сказал, что знаешь ее.
– Я не говорил, что знаю. Но в ней есть что-то знакомое. Что-то… – он пытался подобрать нужные слова, но только раздраженно зарычал. – Ты все равно не поймешь.
– Так говорят люди, которым лень объяснять.
– И точно так же говорят, если в самом деле ничего не понимают.
Она пожала плечами.
– Прекрасно. Эта девочка – принцесса. Несомненно, – слова сами сорвались у Серильды с языка. Нужно скорее все исправить, признаться, что она понятия не имеет, чей это портрет. Хотя… какая разница? Может, эта девочка и правда принцесса. Очень даже похожа. – Но, боюсь, судьба у нее была печальная.