— Просто Алик, — и с пренебрежительным артистизмом съехал в кресло.
Действительно, с какого перепугу таким респектабельным лицам самолично бегать по рекламным агентствам? Я спросила честно и открыто, как учил дедушка Карнеги:
— Что вас привело?
— Не что, а кто! — едко уточнил Алик.
Желчный тип — наверное, язвенник, зато мой шеф — само радушие! Расцвел в счастливой улыбке и пододвинул визитерам поднос с кофейными чашками, сервированный в стиле «обед анархистов в дворянской усадьбе»:
— Угощайтесь печеничком, берите конфетки! Николай Иванович просил им помочь…
Николай Иванович Васин — наш достопочтенный губернатор. Чира с губернатором давно на «ты», но на людях держится в рамках светских условностей.
— Это мы его просили! — возопил глава Артемий, — Обычно мы работаем с ведущими сетевыми рекламными агентствами. И готовимся вынести адвертайзинг в самостоятельное направление…
— Но у нас в городе нет сетевых агентств! — притворно огорчился Чира.
— Поэтому мы и обратились к вам напрямую. Корпорация вводит в строй новые производственные мощности в этом регионе, и мы просили господина Васина устроить встречу…
— Я просил! — приструнил увлекшегося «младшенького» вице Платон, открыл ноутбук, похожий на дамскую пудреницу, и начал цедить слово за словом: — Я занимаю мой пост недавно, приходится вникать во все нюансы. Просмотрел маркетинговый отчет агентства «Магнификант», он меня заинтриговал. Довольно неожиданно, что в этом регионе ситилайты оказываются эффективнее, чем в других статистически аналогичных промышленных городах-миллионниках! Проверил лично, пересчитал математику… Но все правильно!
Глава Артемий едва шею не свернул, пытаясь заглянуть в руководящий дисплей, как двоечник в чужую контрольную, и поддакнул начальнику:
— Все верно!
Я скромно потупилась — конечно, все правильно!
Зря, что ли, мой богатый папка платил за те же самые университеты, в которых вы — парвеню — учились по грантам? Просто потом вы купили на распродаже строгие костюмчики, сдали на CAP, GAAP и прочие сертификаты, всюду спамили свои золотые резюме, получили должности с длинными названиями и мните себя на вершине мира.
А в яслях, наверное, писались в ползунки, а в детском садике получали по шее от ребят покрепче, хныкали и жаловались мамочке — как все прочие смертные. А мне повезло больше — я в детский сад не ходила, зато теперь родительским промышлением бреду по колено в правде жизни и точно знаю — ребятам вроде вас не придет в голову проверять достоверность исходных данных в расчетной формуле!
— Так не бывает, — устало вздохнул просто Алик.
— Пересчитайте!
— Да, можете проверить лично!
— Мне нечего пересчитывать, я занимаюсь рекламой миллион лет, — принялся брюзжать тощий эксперт. — Везде и все одно и то же! Я это понял давно, еще на гастролях группы «Ласковый май»! Кстати, приезжал в этот богоспасаемый городишко с первым составом…
При этих словах шеф ударил в ладоши неожиданно и звонко, как в медные тарелки, просиял, выскочил, сделал круг почета вокруг стола и, раскинув руки, кинулся к гостю:
— Ой, вы должны меня помнить! Я играл на разогреве — помните?
Алик брезгливо отстранился, прищурился, потянул одно веко за уголок к виску и моментально растворил недовольное выражение в жизнеутверждающих звуках:
— Господи боже… Прости, не узнал сразу — ты ударник Шеремета! Господи боже… Сколько лет прошло — но Шеремета помню… Басист был нереальный! Я много их слышал, начиная с консы… Но это было нечто! Жаль… Жаль, что у Гоша жизнь сложилась так удручающе…
Он экспансивно тараторил, прижимая крупное, покрытое умеренной жировой прослойкой тело шефа ко впалой груди под гавайкой, и едва не прослезился.
Мне тоже впору заплакать. Счастье, что я дочь! Сын, узнав, что его родной ботинок лабал на басу, разогревая «Ласковый май», должен был сразу пойти в туалет и застрелиться!
Моих сил хватило только слабовольно промямлить:
— А почему удручающе?
Алик мгновенно обернулся ледяным изваянием, обпрезирал меня через весь длинный стол:
— Солнце, богатых людей — здесь много тысяч, во всем мире — того больше! Их толпы. Какая радость быть частью толпы? Ради чего живет толпа? Ради хлеба и зрелищ. Ее боги — деньги и музыка. Настоящих богов мало… А больших музыкантов и того меньше — всех можно пересчитать по пальцам, — Алик начал загибать длинные желтоватые пальцы с крупными суставами: — Моцарт, Вагнер, Шёнберг, Леннон, Джаггер… Ну, кто еще?