Я живо представила
литую статую пузатого медного Будды, с вечной мудрой улыбкой и пустыми глазницами, каменные стены, отсыревшие под расписанной немеркнущими красками штукатуркой, столбы из грубо тесанного камня, тяжелые монотонные звуки ритуальных барабанов и зависшие на протяжной ноте мантры. Из курительниц лениво всплывают тяжелые облака благовонного дыма, вытесняют запах сырости и горелого жира, наполняют зал плотным туманом; в этом субстрате астрального знания медитирует, усевшись в лотос, мой папочка. Его глаза закрыты, пальцы сложены в мудру, тело отрывается от пола и плавно воспаряет все выше и выше, под самый потолок, а он медитирует и даже не замечает, как высоко взлетел…
Я преисполнилась уважения к прошлому предка и восторженно спросила:
— Как здорово! Па, а чего ты никогда мне не рассказывал, как жил в буддистском монастыре?
— Ника, ну что я тебе могу рассказать…
— Лучше вообще молчи! Я представлю, что ты там делал, — Лида сбросила скорость, переместилась и приблизилась к лестнице на критическое расстояние.
— Да, я употреблял психотропы и прекурсоры! — Отец поднялся, спустился еще на несколько ступенек, склонил повинную голову, вытянул в сторону Лиды руки, сжал кулаки и сдвинул запястья, так, вроде в руках у нее была не скакалка, а пара наручников, хмыкнул: — Арестуй меня, шериф!
От неожиданности та перестала прыгать, остановилась, отец исхитрился, ухватился за скакалку, дернул к себе вместе со спортсменкой. Все произошло внезапно и очень быстро, Лида потеряла равновесие и оказалась прямо в крепких мужских объятиях, — очень эффектно, как в кино! Я просто залюбовалась.
Папа начал целовать свою даму сердца, но, вспомнив про меня, отвлекся:
— Ника, иди… Сходи во двор — тебя там ждет подарок!
В подарках богатых людей всегда таится упрек и изощренное унижение. Таково их природное свойство, а степень родства с дарителем не имеет значения!
Когда глаза свыклись с кислотно-желтым цветом новенького автомобиля, я поняла — модель такая же, как у Лиды! То есть двухместная и очень быстрая. Дверца была открыта, ключи лежали на сиденье. Я вздрогнула, забралась внутрь — стоять во дворе в одном свитере холодно, а возвращаться в дом я не хотела — придется идти через гостиную, мало ли что там происходит…
Устроилась на сиденье с ногами, натянула свитер на колени, уперлась в них подбородком и предалась безрадостным мыслям.
Как человек рациональный, мой отец даже предположить не может, что его дитятко исхитрилось прожить пять лет в туманном Альбионе и так и не сдать экзамен на водительские права. Не то чтобы я не пыталась — пыталась, и даже дважды. Но оба раза меня постигла неудача — и это даже хорошо. Хорошо — для остальных участников дорожного движения, потому что водитель из меня неважный. Единственное желание, которое у меня возникает, когда я оказываюсь наедине с рулем, — крепко зажмуриться! Если бы Вик не подбрасывал меня время от времени на своей машине в университет и прочие полезные места, я бы истратила на такси денег больше, чем стоит пара вполне приличных автомобилей.
Даже если допустить, что к ближайшему большому празднику некий доброхот подарит мне права, навряд ли это избавит меня от фобии. Я боюсь, патологически боюсь ездить впереди, особенно на скорости.
А еще я практически не умею готовить, категорически не могу плести интриги, как корпоративные менеджеры, орать на людей, как Лида или мама Андрея, — значит, карьера мне тоже не светит.
Со счастьем в личной жизни вообще плачевно: то есть прическа — дело поправимое, попка у меня нормальная и грудь тоже — даже без всякого силикона, просто все остальное тело недостаточно худое. Но даже это мелочи! В крайнем случае сяду на диету и научусь ходить на каблуках. Гораздо хуже другое — для правильной девушки я не умею выглядеть глупой и беспечно-счастливой независимо от жизненных обстоятельств. С таким послужным списком, как у меня, далеко до дацанов во внутренней Монголии — мне только во внутренний Бобруйск!
Суббота. 10:35
По крыше машины жизнерадостно забарабанили. Кого злобный осенний ветер принес в наш двор субботним утром? Неужели новую домработницу? Это вряд ли.
Мужики в костюмах редко претендуют на такую должность.
Я открыла дверцу и выглянула, чтобы точно идентифицировать гостя.
— Ника, какая у тебя понтовая машинка! Сколько отдала? — Рядом с моим авто улыбался Паша-Трифон и болтал со мною так, вроде мы расстались с полчаса назад, а до этого корефанили если не всю жизнь, то как минимум с детского сада для самых юных правонарушителей. Я вылезла, потянула вверх ворот свитера, засунула руки поглубже в карманы штанов — пальцы у меня быстро зябнут — и ответила: