Двое алконавтов с пустыми кружками и баллоном в руках понуро брели через двор в сторону невысокого пригорка за детской площадкой, то и дело оглядываясь назад. Третьего члена экипажа тащила за руку к дому гневная бортпроводница. Он пошатывался, но шел послушно: не капризничал и не упирался. Отрыв от земли и полет за облака серой, унылой реальности был сорван по чисто бытовым и абсолютно непреодолимым причинам ровно в тринадцать часов ноль пять минут.
Почему-то мне больше не хотелось «летать» в этом вертолете. К тому же от увиденного зрелища в кровь поступил адреналин, и я почувствовал в себе необходимую бодрость для общения с Липой. Я выждал несколько минут, пока парочка скроется в подъезде и за ними закроется дверь. Только после этого я подошел к дому и постучал в дверь центра.
Рита открыла почти что сразу и, увидев меня на пороге, от удивления открыла рот.
– Здравствуйте, Рита! Я точно так же рад вас видеть. Александра Александровна на месте? Тогда я к ней пройду. Спасибо, не надо провожать, я знаю дорогу, – сказав все это скороговоркой, я максимально облегчил ей жизнь, избавив от необходимости отвечать.
Протиснувшись мимо Ритиного бюста, я спустился в приемную, свернул направо в коридор, ненадолго задержался возле «покерной» комнаты – там все было по-прежнему: трое активистов добросовестно «работали», спрятавшись за мониторами. Дверь председателя центра была приоткрыта. Я остановился и прислушался – внутри было тихо. Вообще везде царила мертвая тишина. Я оглянулся – из приемной и из покерной выглядывали четыре головы: Ритина, бухгалтерши, архивариуса и Козина. Я помахал им рукой – головки исчезли – и толкнул дверь перед собой.
Липа напряженно смотрела в монитор и лениво двигала рукой с мышкой. Ее лицо было цвета вареной свеклы. В воздухе остро пахло водочным перегаром, как будто Липина печень уже не справлялась с утилизацией алкоголя, и он испарялся через легкие в концентрированном виде. А может быть, Липа прямо здесь втихаря дерябнула стопочку, так, что называется, для снятия стресса? Однако на столе у нее стояла только бутылка минералки «Хущхэ» и чашка. От тяжелого запаха у меня зачесалось в носу. Пересиливая себя, я подошел ближе и сел на колченогий стул.
На этот раз я обратился к Липе без приветствий, но с сочувствием, как к хорошей, доброй знакомой… но только очень-очень больной знакомой:
– Как себя чувствуете, Александра Александровна? Голова не болит? Хотите, я попрошу Риту принести вам аспирин?
– Убирайтесь отсюда, вы, шантажист! – бросила она, покосившись в мою сторону.
Всего одна фраза, и – бац! – Липе удалось меня удивить. Я даже на минуту лишился дара речи, но все же сообразил, как надо вести себя в этой ситуации.
– Липа, ну перестаньте дурачиться. Вы забыли, что у меня есть квитанция на получение аванса в размере трех тысяч рублей? К тому же Рита с радостью подтвердит, что вы сами меня наняли.
Липа страдальчески закатила глаза к потолку.
– Ну зачем ты пришел, это самое, я же сказала, значит, что ты мне больше не нужен? – почти что простонала она.
Она уже обращалась ко мне на «ты» – маски были сброшены.
– А я вам не поверил. Мне показалось, что вы с похмелья перепутали номер и позвонили мне вместо Козина. К тому же одно возникшее обстоятельство требует вашего внимания. Разрешите доложить?
Председателю центра нравилась солдафонщина, и она оценила мою иронию. Мне даже показалось, что она едва заметно ухмыльнулась правым уголком рта – щетинки усов чуть пошевелились. Пока что все шло хорошо, но я допустил ошибку – оставил дверь открытой, и в нее ворвался Козин.
Марионеточной походкой он подошел к столу, остановился рядом со мной и затараторил, повторяя вслед за Липой:
– Молодой человек, убирайтесь отсюда… Давайте… Вы не нужен…
Не обращая внимания на говорившего с колокольни – что было и невозможно, поскольку, если бы я так высоко задрал голову, то хрустнуло бы в шее, – я спокойно обратился к Липе:
– Хотите, чтобы я продолжил при этом испорченном суфлере?
– Алик Михамыч, это самое, я сама выпровожу, этого, как его, нахального молодого человека, человека, и потом приглашу вас. Спасибо, – сказала Липа, обращаясь к своему высокому защитнику.
Послушный кавалер исчез – только и было слышно, как хлопнула дверь, – и я вновь обратил все внимание на Липу. Она действительно плохо выглядела, но пока что еще соображала.
Чтобы немного раскачать ее, я начал издалека:
– Александра Александровна, я проделал большую работу и достиг определенного результата, однако, предупреждаю, он вам может не понравиться. Первым делом, как и планировалось, я встретился с Зинаидой. Не скажу, что мы расстались хорошими друзьями – у нее напрочь отсутствует самокритика, – но разговором я остался доволен. Затем я лично побеседовал с Лией Кальман – к этому мы вернемся позже. На следующее утро ко мне заявился ваш Лёша с нелепыми угрозами – но это уж совсем из другой оперы, так что пока не будем об этом. А вот дальше произошла непонятная вещь: днем я принял звонок из управления по культуре… якобы из управления. Естественно, я сразу же перезвонил Кордилине и попытался выяснить источник того странного звонка. Разговор не сложился: я не специалист, но, по-моему, у нее обострилось какое-то хроническое нервное расстройство. В общем, после этого вокруг меня начал разгораться скандал.