– Так это не телефо-он… Счетчик Гейгера? Не знал, что тут так опасно.
– Да. А теперь, это самое, отдай его мне, – Лёша опять протянул растопыренную пятерню, а я снова отстранил его.
Я прекрасно знал, что это такое, но просто дурачился, чтобы позлить Лёшу. У меня в руке был современный цифровой диктофон со сменными картами памяти – профессиональный журналистский гаджет. На небольшом экране отображались разные значки и пиктограммы, среди которых пульсирующей точкой мигал сигнал записи. Круглой четырехпозиционной клавишей я остановил запись, немного перемотал назад и нажал на воспроизведение – из динамика раздался грудной женский голос, прямо как у председателя думы: «…Берт Альбертыч, озвучьте нам, пожалуйста, предложения по бюджету…» – дальше послышались шорохи, шаги, и вдруг я услышал свой голос: «Привет, Лёша, я принес тебе статью на вычитку…»
Я выключил воспроизведение и снова повертел в руках чудо техники.
– Современный, с функцией записи, – продолжил я играть на нервах.
Лёша стоял ни жив ни мертв. Чтобы его расшевелить, я поднял диктофон в вытянутой руке над головой и, помахивая им перед камерой наблюдения на потолке, громко сказал на весь коридор:
– Здесь у каждого в кармане такая штука?
Лёша чуть съежился, а я, понизив голос, доверительно спросил:
– Или Бабуин дал его только тебе?
– Ну теперь он тебе, это самое, ус-строит… – процедил тот в ответ сквозь зубы.
В свои сорок с небольшим Лёша Липа уже был пропитым алкоголиком. Он больше не мог контролировать свои эмоции, а его умственные способности – и без того недостаточно развитые – были окончательно поражены алкогольной интоксикацией, а ведь мы были почти что ровесниками.
Теперь оставалось только поднажать на него, и я резко сменил насмешливый тон на строгий:
– Собирайся, Лёша, пойдешь со мной – меня ждут со всеми материалами у руководителя аппарата. А это, – я подкинул на ладони диктофон, – я отдам Шишмариди. Здесь как раз слышно, как я отчитываюсь перед тобой о выполнении работы, ведь им нужно знать, кто заказчик статьи.
Внезапно Лёшино лицо вытянулось, и он заговорил другим голосом, как будто клянчил у меня взаймы до получки, потому что «трубы горят». Я не думаю, что он так быстро смекнул про возможный скандал и тому подобное. Мне кажется, он просто дико испугался за себя, и потому поспешил поскорее сдать своего «работодателя»:
– Не надо… Это самое, он угрожал, что если я не буду, это самое, делать, то пострадает мать.
– Как это происходит? – Я показал на диктофон.
– Я каждый день записываю, это самое, все подряд, на листочке отмечаю под номерами, значит, что и когда записал, а вечером отвожу ему в офис, как его, флэшку и забираю чистую.
Ну вот и все, подумалось мне, мое расследование завершено. Я стоял на красной ковровой дорожке в здании администрации Горноморска на шестом этаже, а передо мной трясся от страха убогий никчемыш, из-за которого, можно сказать, все и закрутилось.
Наверное, я бы еще долго так и стоял, размышляя об этом деле, но послышался жалобный голос Лёши:
– Не делай ничего, это самое, он расправится с матерью… а на мне ипотека.
– Не бойся, она не даст себя в обиду. В самом крайнем случае они оба пойдут ко дну, вцепившись зубами друг другу в глотки, и ее конец не останется неотомщенным. Но как бы ты не переживал за свою мать, она всего этого заслуживает. – С этими словами я протянул обратно Лёше его диктофон, хоть и жалко было расставаться – такая хорошая вещь, а служила таким гнусным целям и таким пакостным людишкам.
Лёша резким движением выхватил его у меня из руки, засунул глубоко в карман брюк и, вызывающе задрав подбородок, заулыбался. Зря я смеялся над его реакцией, он быстро пришел в себя – Лёша злобным взглядом посмотрел на меня, плюнул сквозь редкие зубы мне под ноги и, насвистывая, пошел по коридору обратно к залу заседаний, включая на ходу диктофон на запись.
Глава 16
Когда я подходил к «Бизнестауну» было около четырех. К концу рабочего дня, размышлял я, мне позвонит заместитель руководителя аппарата и потребует материалы. Я, естественно, откажусь. Со мной вежливо попрощаются, и на этом можно будет поставить жирную точку в «деле о почетной грамоте», а так же попрощаться с гонораром за статью… а возможно, и с самой работой.
В просторном холле офисного центра было безлюдно, все кресла вдоль левой стены пустовали. За стеклянной перегородкой кафетерия у высокой стойки скучала Наташка. Она заметила меня, заулыбалась и приветливо помахала рукой – я помахал в ответ. Что ж, сама судьба звала меня в кафе, чтобы пообщаться с веселой барменшей. В противном случае, я привел бы себя в душный офис, усадил бы за пыльный стол, опустил бы голову на скрещенные руки и заставил бы жалеть самого себя и горевать о случившемся до самого позднего вечера, после чего отправил бы себя домой – спать. Вместо этого я открыл стеклянную дверь и вошел в кафетерий. Обеденный перерыв закончился, и в воздухе висел ядреный запах, оставшийся здесь как напоминание о бесчисленном множестве выпитых чашек кофе, съеденных бисквитных пирожных и вспотевших невымытых подмышках.