Поплотнее закутавшись в плащ, не спасавший от ледяного ветра, я устремила взгляд в сторону храма богини Справедливости и ее статуи, видневшейся вдали. В свете полыхающего костра даже показалось, что лицо Митры резко исказилось, а глаза сверкнули двумя тлеющими углями.
Ты несправедлива к нам, богиня!.. Где твой праведный гнев? Куда исчезла хваленая справедливость? Если ты есть, двуликая, сделай так, чтобы им воздалось по заслугам…
– Интересное пожелание, девочка, – раздался мрачный голос сбоку.
Неужели я вслух все произнесла?!
Резко обернулась, удерживая шерстяной плащ, и встретилась взглядом с парой янтарных глаз. Именно такого оттенка бывает гречишный мед, с детства помню. С ним почему-то ассоциируется жаркое лето с едва ощутимым ветром… Вот только здесь эти представления явно лишние… Да и не нравится ситуация, в которой меня заметили в толпе.
Смиренно опустила голову.
Если бы то была прежняя стража – высказала бы все. А теперь – как знать, что у них на уме. Может смерть за счастье сойдет из всех пыток ими предложенными. Драконы не те создания, с которыми решишься испытывать свою судьбу.
– Хватит выделываться, – злобный рык.
Мужчина неожиданно приблизился и, схватив длинными пальцами мой подбородок, заставил снова посмотреть ему в глаза. Разница в росте у нас оказалась значительная – две головы, если не больше.
А вообще возникло ощущение, словно я заглянула в свое отражение-противоположность. Воин был не только высок, но имел волосы цвета только что пущенной крови, заплетенные в замысловатую косу и спускавшиеся до самого пояса. Мужественное лицо с ярко очерченными скулами, не выражало ничего кроме презрения. Про фигуру, закованную в легкий кожаный доспех, в былые времена придворные дамы определенно прожужжали бы все уши.
Я же – невысокого роста, с черными прямыми волосами, забранными в тугой пучок. Кожа почти как снег (не то, что у воина – загорелая), впрочем, как у многих жителей Валенты. Ну и фигура, на мой взгляд, никогда красивой не являлась.
– Да, совсем плохо стало в человеческих землях с девками вольного поведения… Не учат их поведению в борделях что ли?..
В другой ситуации я бы, наверное, промолчала. Но необоснованное сравнение с данной кастой жриц любви, вызвало справедливое негодование. Что, интересно, в моем облике давало повод так думать? Теплое платье в пол с глухим воротом? Шерстяной плащ, в который приходилось постоянно кутаться? Или прическа?
Через минуту молчания гнев, стремительно закипевший внутри, затребовал выхода. И он его нашел.
– Шел бы ты лесом, милейший! А еще лучше, забирай своего Императора, чтоб его хвост облысел, и сваливай с ваши неотесанные Дикие края, - со злостью тихо прошипела я.
И тут же осеклась, запоздало сообразив, что наговорила.
Пальцы моментально разжались, воин, очевидно, не ожидал, что получит такой дерзкий ответ. Он отступил, задумчиво глядя на меня, и только злость, полыхающая в глазах, давала понять – слова он явно услышал и оценил. Но ожидаемого наказания от него почему-то не приходило.
Рывок!
Внезапно перед глазами резко потемнело, и я кубарем скатилась в снег. Ну, благо туда, а не на камни. Нарастающая боль в щеке и чувство неприятного жжения заставляли едва слышно поминать темных богов. Снег заметно заглушал ощущения, а от удара и нарастающего холода потихоньку начинало колотить.
Только бы не истерика…
– Встать! – раздался над головой резкий как хлыст голос. Новый, пугающий.
Пытаясь сфокусировать взгляд, села в сугроб.
– Я сказал встать!
Подняла глаза на нового знакомого, увидела нависшего надо мной солдата. Другого, черноволосого и всем своим видом сулящего мне неприятности. В глазах плескалось настолько много гнева, что создалось ощущение, прямо сейчас убьют. Причем в изощренной форме.
Воин уже замахнулся, но внезапно раздался знакомый глухой голос:
– Отставить.
Брюнет резко выпрямился и недоумевающе уставился на своего, как оказалось, командира. И тут же отступил на два шага, почему-то переводя взгляд с меня на того аловолосого мужчину. Последний уже не выглядел настолько самоуверенным, а на щеке почему-то яркой полосой сиял кровавый порез. Но когда? Не помню, чтобы тут была потасовка, пока меня прилюдно наказывали.