И тут же компания дружков Дерека налетела на них подобно стае стервятников, и Кэролайн так и не смогла спросить его, что значили его последние слова.
В Англии, как и в других странах, принято в день похорон устраивать поминки, чтобы подобающим образом почтить память усопшего. Но Кэролайн никак не могла взять в толк, почему на лицах собравшихся не отражалось и намека на горечь утраты или сочувствие. Это крикливое скопище меньше всего напоминало скорбящих людей. Некоторые успели уже изрядно набраться.
Сидя на стуле с высокой спинкой, Кэролайн без малейшего желания пригубила шампанское, но твердо отказалась от сандвичей с копченой лососиной, лежавших на подносе рядом с ней: края ломтиков рыбы уже успели заветреться и слегка загнуться – закуску приготовили добрых шесть часов назад.
В надежде, что шампанское взбодрит ее и снимет усталость, она залпом осушила бокал, но в результате к ее слабости и сонливости прибавилась еще и головная боль. Гости же, напротив, казалось, испытывали невиданный прилив сил и отрывались от бокалов только для того, чтобы наполнить их заново. Дэвид, по сути дела, взял на себя обязанности хозяина, и Кэролайн была несказанно благодарна ему за это. Сама она не могла связать и двух слов, когда, вернувшись с кладбища, застала в своем доме разудалое веселье друзей мужа.
– Хочешь, чтобы я их выпроводил? – тихо спросил Дэвид, когда один из приятелей Дерека по театральной школе вздумал прочесть посвященные покойному вирши собственного сочинения.
– Погоди. Чуть-чуть попозже.
Когда стихоплет начал следующий куплет, посвященный донжуанским подвигам Дерека, гости встретили это дружным гоготом и радостными восклицаниями, словно услышали что-то невероятно остроумное.
– Неужели тебе приятно слушать всю эту мерзятину? – брезгливо поморщившись, спросил Дэвид у Кэролайн.
Она, молча, покачала головой. Слава Богу, Дэвид не знает, каким был Дерек на самом деле.
– Откровенно говоря, мне все равно, – тихо ответила Кэролайн, в душе благословляя решение родителей Дерека не приезжать на похороны сына, – они уже несколько лет жили в Калифорнии "по состоянию здоровья" и не решились двинуться в столь долгое путешествие. – Некоторые из гостей приехали из Америки специально, чтобы помянуть Дерека, – объяснила Кэролайн, поймав на себе недоуменный взгляд Дэвида. – Пусть уж они выделывают, что хотят. Ведь мы с ними видимся в последний раз.
– Ты жалеешь об этом? – Дэвид удивленно покачал головой.
– Нет, не жалею. Но все, же они были его друзьями, – неохотно ответила Кэролайн. – Пусть повеселятся напоследок.
И гости веселились на славу. Казалось, ни один сказочный великан не смог бы соперничать с ними в обжорстве и пьянстве. Батарея пустых бутылок росла с каждой минутой, и Кэролайн уже начала серьезно беспокоиться, что скоро кого-нибудь из гостей стошнит, и подумала о том, что, видимо, уже пора велеть подавать кофе. Совершенно обессиленная, она устало наблюдала, как гости, пошатываясь после обильных возлияний, бродили по комнатам туда-сюда, исчезали и снова возвращались. От гула голосов, взрывов хохота и пьяных выкриков у нее еще сильнее разболелась голова.
Джулия Торн, та самая кукольно смазливая брюнетка, решив пошутить, приклеила над своими ярко-красными губами черные перышки, наподобие усов, и сама же заливисто хохотала. Видимо, эта выходка казалась ей невероятно остроумной. Завидев Дэвида, она радостно взвизгнула и, бросившись к нему, попыталась страстно обнять. Кэролайн не без удовольствия наблюдала за тем, как Дэвид уворачивается от пылких ласк Джулии, не скрывая своего отвращения к этой пьяной, нелепо размалеванной бабе. Но та этого не замечала или не хотела замечать, потому что снова и снова пыталась повиснуть у него на шее. Наконец, после очередной неудачи, она встала в позу роковой соблазнительницы – изогнувшись и закрыв половину лица волосами – и бросила на него откровенно сексуальный взгляд.
– Ты – лю-любовник Кэролайн? – заплетающимся языком спросила она.
Кэролайн застыла на месте, ожидая, что ответит на этот выпад Дэвид. Без сомнения, ему не раз в жизни приходилось попадать в такие вот щекотливые положения, и он умел с ними справляться. Но сегодня он выглядел ошеломленным. Это доставило Кэролайн удовольствие. Будет неплохо, если с него немного собьют спесь.
– Не понял? – ледяным тоном переспросил он. Но для Джулии его тон был все равно, что для слона дробинка.
– Я п-просто с-сказала, – снова залопотала она, – ч-что ты спишь с К-Кэролайн, р-разве не так?
Внезапно в комнате наступила мертвая тишина.
Добрый десяток красных от вина физиономий с жадным любопытством пялились на высокого мужчину в строгом черном костюме. Ни один мускул не дрогнул на смуглом, по-восточному неподвижном лице Дэвида. Такое непонятное бесстрастие пугало. Кэролайн подумала, что сейчас лицо Дэвида похоже на посмертную маску.
– Кэролайн сегодня похоронила своего мужа, – холодно отчеканил Дэвид. – И вы обязаны – повторяю, просто обязаны – проявить по отношению к ней хотя бы элементарное уважение. – Тут в его глазах вспыхнула дикая ярость, а кулаки сжались. – А теперь немедленно извинитесь перед ней, прежде чем убраться отсюда прочь! – решительно потребовал он.
– Извиниться?! – взвизгнула Джулия, насквозь прожигая Кэролайн ненавидящим взглядом. – За что? За то, что сказала чистую правду? И не пытайся изображать невинного ягненочка, дорогуша. Все и каждый знали, что у тебя с Дереком был совершенно свободный, современный брак. Во всех смыслах, – злобно усмехнулась она.
На мгновение Кэролайн встретилась глазами с недоумевающим взглядом Дэвида и прочитала в нем недоверие и мольбу. Затем он презрительно сжал губы.
– Думаю, господа, вечер закончен. Прошу вас всех удалиться.
Джулия все еще продолжала злобно смотреть на Кэролайн, но теперь в ее взгляде читалась плохо скрытая зависть.
– Конечно, мы уйдем, – протянула она. – Желаю вам приятно провести вечер… вдвоем. Теперь я понимаю, почему бедняга Дерек жаловался, что эта белобрысая пигалица холоднее дохлой лягушки! Она расходовала свой темперамент не с ним, а с тобой!
Кэролайн вздрогнула, словно от удара. Чтобы не завопить, она по-детски зажала рот рукой. Ей хотелось вскочить, убежать, спрятаться, но вместо этого она продолжала неподвижно сидеть, не в силах двинуться с места. Ноги словно окаменели, страх буквально парализовал ее. Пытаясь что-то сказать, она открыла рот, но из него вырвался лишь слабый писк. Однако Дэвид все услышал и понял.
– Вон отсюда! – заорал он страшным голосом. И это, похоже, привело гостей в чувство. С пугающей неторопливостью он пошел прямо на сжавшуюся от страха Джулию. Та мигом потеряла весь свой пьяный кураж и смотрела на него с ужасом, словно кролик на удава. – А ты, – с отвращением обратился он к ней и тут же повернулся к другим, – и все остальные – вы просто из стада жалких мелких паразитов! Ну-ка, катитесь отсюда, да поскорее, вместе с вашими мерзкими рассказиками и стишатами! Пошли вон! Или вам помочь убраться?
Повторять дважды ему не пришлось: гости быстренько схватили свои вещи и гурьбой потрусили к выходу, точно стая напроказивших школьников, застигнутых на месте преступления. Не прошло и пяти минут, как гостиная опустела. Остались только священник и две служанки в белых фартуках, смотревшие на Дэвида со смешанным чувством уважения и страха. Служитель церкви поспешно откланялся и ушел.
– Нам тоже уйти, сэр? – робко спросила одна из служанок.
И в этот момент Кэролайн стала свидетельницей удивительного превращения: широко и добросердечно улыбаясь, Дэвид повернулся к растерянным женщинам и энергично покачал головой.
– Нет, конечно же, вас я совсем не имел в виду. И я прощу прощения, если вы приняли мои слова на свой счет. Просто мне показалось, что поведение гостей стало недопустимым…