Едва оружие оказалось в моей руке, от него тут же отделилось несколько голографических пояснялок, читать которые сейчас мне было немного недосуг.
Прицел оказался самым настоящим, с мушкой, и всем остальным, никаких ухищрений, только количество патронов отобразилось полупрозрачной цифрой. Всего семь, но это уже хоть что-то.
Большую часть боезапаса пришлось истратить, отступая к двери. Попал я лишь единожды, боясь зацепить дезориентированного панка, замершего соляным столбом прямо на линии огня.
Вы нанесли малому разведчику Ллургов 2 очка урона, жизнь 48/50.
– Беги, придурок!
Но проклятый шар узким лучом располовинил помеху, застилавшую ему обзор, и влетел в комнату. Верхняя часть горе-игрока еще не успела долететь до пола, как тоже превратилась в горсть черного пепла, осыпавшегося аккуратной кучкой. Вот, значит, как тут умирают.
Нейтрал «Ящер» получил 29 очка урона, жизнь 0/10
Малый разведчик Ллургов убил нейтрала «Ящер»!
Оставшиеся три выстрела я положил кучно, как в тире, куда частенько наведывался вместе с лесниками. Скорострельность у машинки сильно хромала, но шар «перезаряжался» для следующего выпада ещё медленней.
Вы нанесли малому разведчику Ллургов 3 очка урона, жизнь 45/50.
Вы нанесли малому разведчику Ллургов 6 очков урона, жизнь 39/50.
Вы нанесли малому разведчику Ллургов 2 очка урона, жизнь 37/50.
Будь у меня парочка запасных магазинов и хоть какое-нибудь прикрытие, эта круглая хрень легла бы здесь однозначно. Но боеприпасы вместе с союзниками подошли к концу, и пришло время тактического отступления. Проще говоря – бегства по пересечённой местности.
Ответный выстрел малого разведчика настиг меня у лестничного пролёта, куда выводил коридорчик. В спину будто грузовик въехал, швырнув меня кубарем вниз по крутым ступеням. Будь дело в реальности, медики без вопросов закатали бы в гипс на несколько месяцев, а так лишь выскочило:
Малый разведчик Ллургов нанёс вам 4 очка урона, жизнь 6/10.
И это меня ещё краешком взрывной волны зацепило, можно сказать – повезло. Но больно всё равно было адски, особенно в районе колена, которым я приложился об один из обломков, устилавших нижний пролёт. Сверху посыпалась мелкая крошка, но до больших кусков межэтажного перекрытия не дошло – здание оказалось довольно крепким и не грозило сложиться внутрь карточным домиком. По крайней мере, пока.
Прихрамывая на ушибленную ногу и тихо матерясь сквозь зубы, я стал быстро спускаться вниз, остро жалея, что так и не успел одеться. Хуже всего пришлось босым ступням, хоть боль и была вполне терпима. Шар-разведчик преследовать не стал, но и окно боя сворачиваться пока не собиралось. Воюем ещё, значит.
Из подъезда на улицу я выглянул со всей возможной осторожностью и тут же нырнул обратно – в тёмнеющем небе отчётливо виднелись два светлых округлых пятна. Если им хватит мозгов разделиться и зажать меня с двух сторон – заказывай оркестр. А умирать, хоть и виртуально, упорно не хотелось.
Или рискнуть и подождать здесь, а потом вернуться к ящичкам?
Но слабо верилось, что противник остановится на достигнутом. Тем более, внутри здания освещение типа «ни черта не видно» постепенно сменялось на «хоть глаз выколи». Скоро вообще на ощупь придется ползти, а на улице хоть что-то можно разглядеть.
Официальный выход из подъезда проектировался всего один, но кто-то, несогласный с таким положением вещей, проломил на уровне первого этажа глухую стену, не имевшую окон, и поставил там грубые подпорки, чтобы проход не завалился сам собой.
За импровизированным черным ходом шла некогда широкая улица, нынче густо усыпанная обломками зданий и проржавевшими остовами непонятных машин. В этом своеобразном лабиринте легко спрятаться, но кто знает, какие местные минотавры там поджидают? Соваться туда голышом, да с бесполезным пистолетом в руке – верх идиотизма, но с верхних этажей неожиданно начал набирать обороты уже знакомый гул проклятого шара, и выбора больше не осталось.
Как говорится – беги, форестер, беги.
***
Кто бы ни были эти неведомые Ллурги – я их уже ненавидел.
Пот заливал глаза, а на ступни страшно было смотреть. Окончательно здесь так и не стемнело – просто сумерки сгустились, поэтому я спотыкался редко, хотя уже едва волочил ноги. Но даже после того, как окно боя свернулось и сгинуло с глаз долой, я на автомате брёл еще какое-то время, пока не привалился спиной к какому-то ржавому корыту на гусеницах, у которого напрочь отсутствовала передняя часть.