Он показал ей, что секс -это не просто физиологический акт между мужчиной и женщинами, но и нечто большее, по крайне мере для нее.
Она осторожно провела по жесткой линии его губ, откинула прядь темных волос и завороженно смотрела на его лицо. Мужественные черты лица, божественное и великолепного тело, которому позавидовал бы любой атлет.
Этот мужчина создан для слабого пола, но он лежит в постели с ней и обнимает ее.
Она склонилась над его лицом, чтобы поцеловать в уголок губы, но Алессио открыл глаза
было очевидно, что итальянец не очнулся ото сна, взгляд его был неосмысленным, каким-то туманным..
— Кармелла, — тихо, но совершенно отчетливо позвал Алессио и снова закрыл глаза, оставив Мэнди один на один с резким чувством унижения, обиды, разочарования.
Всего одно слово, и не осталось ничего. Слезы потекли из глаз Мэнди. Неужели, когда они занимались любовью, Алессио тоже мечтал о своей погибшей жене? Было больно думать об этом, все внутри сжималось от горя и отвращения.
Мэнди осторожно сняла его руку со своей талии и перекатилась на другой край кровати. Села, прижала руку к дрожащим от сдерживаемых рыданий губам. Ведь до этого момента она чувствовала себя рядом с Алессио настоящей принцессой — прекрасной, особенной, желанной. Оставаясь собой, она в то же время оказалась кому-то нужной, для кого-то притягательной.
Она влюбилась в него, отдав ему не только свое тело, но и сердце.
А как же его удивительная нежность? Как же его ласки? Неужели все это не по-настоящему? Мэнди казалось, ее изгнали из только что обретенного рая.
***
Алессио проверял финансовые отчеты и медленно потягивал горячий кофе, когда Мэнди появилась на пороге кухни.
С ее светлых волос капала вода, фиалковые глаза распухли, а рука непрыровно поглаживала живот, возвышающийся из махрового халата.
-С тобой все в порядке? -озабоченно спросил он, поднимаясь и беря за руку -Cara...
Нет, с ней все ужасно.
Она посчитала, что возможно когда-нибудь Алессио проникнется к ней нежными чувствами, но вчерашней ночью все ее мечты разбились о камень судьбы.
Даже сейчас в его глазах читается волнение, но далеко не за нее, а за своего сына, который находится в ее чреве. Мэнди для него ничего более как инкубатор для вынашивания его наследника.
Боль и обида захлестнули ее, и она отстранившись, напустила на себя непринужденный вид и оперлась о косяк двери.
-Прекрасно -холодно ответила Мэнди, стараясь не заплакать от столь ласкающего взгляда.
-Cara, мне придется уехать на несколько дней в Венецию, потому я попросил Симон позаботиться о тебе -не замечая изменений в ее настроении, Алессио подобрал документы и положил в кожаный кейс.
Только сейчас Мэнди обратила внимание на то, что на нем был деловой темно-синий костюм ослепительно подчеркивающая его сильную и мощную фигуру, гладко выбритый подбородок и сказочный аромат одеколона.
-Я не нуждаюсь в заботе -ледяным тоном отчеканила Мэнди, открывая дверцу встроенного шкафа и уставившись на виды сладостей. В последнее время ее очень тянуло к шоколадному мороженому и круассанам.
-Это не обсуждается -пригрозил ей пальцем Алессио, притворно строгим тоном.
Однако по щекам Мэнди пробежлаи влажные дорожки, и оттолкнув его, она побежала в ванную и заперла в дверь, не смотря на то, что Алессио грмко забарабанил.
-Мэнди, открой дверь -рявкнул Алессио, продолжая настойчиво стучать.
-Нет -дрожащим голосом пробормотала она.
-Что с тобой происходит, девочка? -подозрительно тихо поинтересовался он -Кидаешься ко мне в объятия, а потом не пускаешь в ванную комнату. Открой!
-Оставь меня в покое -прошипела Мэнди, отходя от двери, немного опасаясь, что итальянец может выломать ее -И не кричи на меня.
-Не указывай мне, как поступать и как разговаривать -заорал он -То, что ты носишь под сердцем моего ребенка еще не дает тебе права ставить мне условия.
Вот он и сказал, что в глубине душе она уже знала и проклинала тот день, когда познакомилась с Алессио Романьоли, монотонно вонзающему ей в сердце нож.
Она для него ничто, поэтому должна знать свое место. Место суррогатной матери, которой заплатили за ребенка.
Мысль о том, что через три месяца, она будет держать на руках темноволосого мальчика с черными жгучими, как у его отца, глазами придало ей необыкновенную силу, и Мэнди выкрикнула:
-Пошел ты к черту, Алессио Романьоли.
Послышались громкие ругательства на итальянском языке, быстрые шаги, и тишина окутала всю виллу.
Он все-таки ушел, оставив ее одну, не попытавшись даже помириться.
Мэнди понимала, что инициатором ссоры являлась она, но боль оттого, как нежно и трепетно он произнес ночью имя его погибшей жены, пронзала ее при каждом вздохе.
Алессио бешено мчался на "феррари", изрыгая проклятия.
Мэнди просто сводила его с ума от резких перемен настроений: только вчера ночью после приезда она стонала под ним в любовном экстазе, а сегодня утром выдвигает оскорбительные приказы.
Алессио жалел, что накричал на нее, но он уже пережил такое: Кармелла все время закатывала ему истерики из-за счета, куда по ее словам он ложил "мелочь", хотя суммы превышали иногда десяти миллионов евро.
Но Мэнди устроила иное представление: без всяких причин и объяснений начала скандал, не учитывая того, что он, бурный итальянец не только в крови, но в мозгу.
Итальянцы не терпят, когда женщины перечат им.
Алессио ощутил укол совести, вспомнив о слезах в ее прекрасных глазах и тоненьким голосочке.
Еще и деловая сделка с партнерами в Венеции окончательно испортила его настроение. Он был хладнокровным бизнесменом, но не сейчас, когда его беременная женщина находится на грани истерики.