— Кхм-кхм, — прокашлялся Артём, привлекая к себе внимание. — Вы закончили свою воркотню, голубки?
Павел приоткрыл один глаз и снизу вверх взглянул на друга, стоящего в дверях его комнаты.
— Да, Тём, чего хотел-то?
— Ты на утренний класс идёшь? Уже половина десятого, мне тебя ждать?
— Н-нет, — с небольшой заминкой откликнулся Павел. — Хочу отоспаться. Я же вечером снова Принца танцую… И телефон новый надо купить, а то как-то хреново без связи. К трём часам подскочу.
Сорокапятиминутные хореографические классы в театре были обязательны к посещению; единственными, кто изредка мог позволить себе роскошь прогулять, были примы, премьеры и ведущие солисты — особенно если спектакль, где они были задействованы, давался несколько вечеров подряд.
Вообще-то обычно Павел не пропускал утренние хореографические занятия, поскольку всей душой любил их, но сегодня ему хотелось спокойно поговорить с Милой. Вчера они практически не пообщались — так, перекинулись парой дежурных фраз ни о чём… А ведь что-то у неё всё-таки случилось. Ради чего-то она всё же приехала к нему и терпеливо дожидалась, сидя несколько часов на полу в подъезде.
— Ну ладно, — Артём пожал плечами, — побегу тогда. Завтрак там на плите… я на вас обоих приготовил. Надеюсь, хватит.
— Ты святой человек, Тёмочка, — протянула Мила, сладко потягиваясь.
— К сожалению, не могу сказать того же о тебе, душа моя, — подмигнул он. — Хоть бы ляжки прикрыла.
— Ох, можно подумать, ты мои голые ноги первый раз в жизни видишь! — засмеялась она.
— Не в первый, — признал Артём. — И не только ноги. Сиськами тоже приходилось любоваться. Ничего так сиськи. Зачётные!
— Чего ты врёшь?! — вяло возмутилась Милка, приподнимая голову. — Вот грудь я тебе точно никогда не показывала. Если только ты не подсматривал за мной в душе, грязный извращенец!
— И правда, Тём, когда это ты успел? — подал голос Павел.
— Ага, занервничал?.. Саечка за испуг! — заржал Артём. — Да было дело, Милка как-то полотенце забыла и промчалась из ванной в комнату в одних труселях.
— Господи, да что ты там рассмотреть-то успел за пару секунд? Точно извращенец, — подколол его Павел.
— Как что? Хорошую такую, симпатичную “двоечку”. Хоть сам я предпочитаю формы попышнее, но уважаю твой вкус…
— Заткнись, — простонал Павел, снова зарываясь лицом в подушку. — Господи, и как тебе не надоело, а?
— Слушайте, мальчики, — оживилась вдруг Милка, — а правда, что балерины утягивают грудь эластичным бинтом?
— А тебя это, к примеру, почему заинтересовало? — озадачился Артём.
— Так любопытно же! Я не могу вспомнить ни одной грудастой балерины… ну, кроме Волочковой, пожалуй.
Артём сложил ладони в молитвенном жесте:
— Пожалуйста, не упоминай это имя и слово “балерина” в одном контексте! А если серьёзно… ну представь, что по сцене будут порхать виллисы с подпрыгивающими, как мячики, огромными сиськами! Душераздирающее зрелище!
— Виллисы? — Милка сморщила нос. — Кто это?
— Ой, всё, — страдальчески промычал Павел, не отрывая лица от подушки. — Тёмыч, заканчивай ликбез.
— Нет, подожди, я ещё спросить хотела, — возразила девушка.
— Мне уже страшно, впервые на моей памяти Мила искренне заинтересовалась балетом! — с комическим ужасом констатировал Артём.
— Если бы балетом… Ты ещё не знаешь, что она сейчас спросит. Давай, Мил, не разочаруй нас, — подбодрил Павел.
И она не разочаровала!
— Мальчики, а у вас во время танцев с партнёршами… встаёт?
— А-а-а-а!.. — раздался рёв из глубины подушки, а Артём, театрально закатив глаза и приложив ладонь ко лбу, сполз по дверному косяку на пол.
— Нет, ну правда… — Милку нельзя было смутить решительно ничем. — Вы же трогаете их по-всякому за разные места, обнимаете, прижимаете к себе… Неужели не хочется? А если хочется, то как вы это контролируете? У вас же такие обтягивающие колготки, всё на виду.
— Трико!!! — заорали хором Павел и Артём.
— Да какая разница, пусть будет трико. И всё-таки… что вы делаете в таких случаях? — не унималась Мила.
— Видишь ли, радость моя, — откашлявшись, первым пришёл в себя Артём, — есть такая специальная штука, которую мы надеваем под трико…