— Ты заставил меня поволноваться, — проворчал Константин. — Ты не из тех, кто так заливается виски.
Я отставил кружку с кофе в сторону, но мой взгляд задержался на надписи CHEF’S KISS с парой красных губ возле надписи. Это был один из моих подарков Марии на день рождения.
— А ты? — Я прочистил горло. — Что ты делал после того, как я рассказал тебе о том, что узнал, и отправил тебе файлы чистильщика?
Алессандро, вероятно, занимался сексом всю ночь, чтобы попытаться справиться со своим напряжением, как это почти сделал я.
Но Константин? Мой брат временами вызывал вопросы, и я не всегда понимал, как ему удается сохранять спокойствие и не взрываться, как это делал я.
— Я работал, — ответил он ровным тоном.
— Отлично. Слияния и поглощения важнее, чем наша...
— Я работал над делом Бьянки, — ответил он на мой дерьмовый сарказм. — Я просмотрел все старые файлы по расследованию. Потратил на это всю ночь.
От его слов у меня опустились плечи. Мой гнев, вызванный новой информацией по делу, возвращался обратно, без Марии, которая могла успокоить меня.
— И что?
— И это не имеет смысла. У нее не было врагов, о которых мы знали, и она бы сказала тебе, если бы что-то было не так. Вы были близки. — Он сделал небольшую паузу. — В то время у нее не было парня. Даже любовника не было. Даже если бы она скрывала кого-то от нас, были бы фотографии, когда мы собирали вещи в ее квартире. Или парень пришел бы на похороны, верно? — Он глубоко, разочарованно вздохнул в трубку. — Что касается работы, то она написала несколько рассказов и статей для журнала, но она не была Эрин Брокович6, чтобы оказаться с мишенью на голове. И никто не был бы настолько глуп, чтобы преследовать одного из нас, зная нашу фамилию.
— Не все в США знают, что с нами нельзя связываться, — напомнил я ему. — Но мы явно что-то упустили.
— Если только... ее убийство не было преднамеренным, и это все-таки было преступлением на почве страсти, как мы первоначально полагали. Но его совершил кто-то другой, и у него были достаточно денег или власти, чтобы оплатить услуги чистильщика, который помог ему посреди ночи скрыть преступление.
— А что, если она куда-то пошла после того клуба? Прежде чем отправиться домой?
— Она ввела код безопасности своего дома около полуночи. Вскоре после ее ухода из ночного клуба, что зафиксировано камерой, — напомнил он мне. — Если только чистильщик не подделал и это.
— Если этот парень так легко обманул нас тогда, то вполне возможно, что он изменил не только тот момент, когда она отключила сигнализацию, чтобы войти в свою квартиру.
— Я знаю, что ты сейчас винишь себя, но мы были молоды. Неопытны. Мы не могли ничего этого знать.
— И ты не провел всю ночь, обвиняя себя? — ответил я, и его молчание было мне ответом. Да, он чувствовал всю тяжесть вины, как и я. Потому что убийца Бьянки все еще был на свободе.
— Руководители компаний, грязные политики, преступные группировки и...
— Алфавитный список правительственных агентств — все они используют чистильщиков. — Я закончил его мысль. — Это большой массив, который нужно прочесать.
— Вот почему нам нужно самим допросить чистильщика. И я не думаю, что босс твоего друга подпустит нас к нему.
— Почему у меня такое чувство, что ты знаешь босса Джесси? — Когда он выругался по-итальянски, мое тело напряглось. — В чем дело?
— Я знаю его, и, скажем так, он не самый большой мой поклонник. — Константин вывалил на меня дерьмовую новость. — Его зовут Картер Доминик. Бывший военный Delta Force. Потом офицер ЦРУ. Сейчас один из руководителей Falcon Falls.
Я не нуждался в представлении. Мне нужно было, чтобы он перешел к сути проблемы.
— И?
— Когда я учился в колледже, перед тем как бросить учебу и поступить на флот, отцу понадобилась от меня одна услуга. У меня не было особого выбора. — Он сделал паузу, чтобы дать понять, что приближается буря. — Одна компания пыталась враждебно поглотить наш семейный бизнес. Мы тогда были меньше, а эта другая корпорация была безжалостна. Ее владелец по размеру своего банковского счета не уступал Уоррену Баффету. — Еще одна пауза, от которой мне стало не по себе. — Папе нужно было, чтобы я попытался выиграть время и предотвратить поглощение.
— А что ты мог сделать?
— Я учился в школе вместе с дочерью конкурента, и папа попросил меня начать с ней встречаться. Чтобы она влюбилась в меня, и мы могли отсрочить захват и разработать стратегию, как его предотвратить.
Но как, черт возьми, Картер оказался частью этой истории? И о чем еще в жизни моего брата я не знал? Как старший сын, сколько дерьма он сделал, чтобы сохранить бизнес нашей семьи?
— Я был молод и делал то, что говорил мне отец. Делал то, что считал правильным, — объяснил он. — Это сработало. И они отступили, полагая, что мы можем пожениться.
— Скажи мне, что ты не спал с ней. — Я ущипнул себя за переносицу, опасаясь, что мне придется выбить все дерьмо из моего старшего брата за то, что он сделал два десятилетия назад.
— Нет, я не до такой степени мудак, — шипел он. — Но ее лучшим другом был Картер Доминик. Когда Ребекка узнала, что я сделал это только для спасения компании, она расстроилась. И, скажем так, Картер набросился на меня, жаждая возмездия.
— Удивительно, что ее семья не затаила обиду и не сделала все возможное, чтобы уничтожить нас из-за всего этого.
Константин на мгновение замолчал.
— Вскоре после этого произошел несчастный случай, и Ребекка осталась единственной из всей семьи. Хотя она вышла замуж за Картера. А потом... эм...
Мой брат никогда не говорил «эм». Что, черт возьми, он собирался сказать мне сейчас?
— Ребекка была зверски убита во время вторжения в дом в Вашингтоне, и Картер ушел из Агентства, не веря, что это случайность. Я предложил ему помощь, все еще чувствуя вину за прошлое, а он сказал, чтобы я шел на хрен, и, если он когда-нибудь увидит меня снова, один из нас останется там навсегда.
— Константин... — Что еще я мог на это сказать?
— Картер был зол, и, хотя он отомстил за убийство своей жены, я все же уверен, что он не захочет сотрудничать. Увидев меня, он будет вспоминать о плохом.
— Я знал, что отец безжалостен в бизнесе, но не думал, что он будет использовать одного из нас, чтобы получить то, что хочет.
И если я ничего об этом не знал, то что, если в жизни Бьянки было что-то еще, чем она не поделилась? Что, если она не рассказывала мне обо всем, пока я служил в армии, опасаясь, что любое отвлечение может оказаться смертельно опасным на войне?
Я вспомнил свою службу. Я завербовался на четыре года и не собирался продлевать этот срок, но война была жестокой, и армия была в отчаянии. Они умоляли меня остаться служить дальше. Чувствуя себя виноватым, я согласился еще на два года. И каждый день я жалел, что не могу изменить решение, принятое тогда, ведь если бы я вернулся домой, может быть, Бьянка была бы жива?