Я провела рукой по барной стойке, проходя мимо. Никакой пыли.
Обогнула бассейн, и мое сердце замерло при виде вспышки чего-то красного под одним из диванов. Я схватила материал, и мои плечи опустились от осознания того, что это была маленькая пара красных бикини. Ну, скорее, стрингов-бикини.
Неужели он приглашал женщин к себе домой? С трусиками бикини, все еще болтавшимися у меня на пальце, я попыталась вспомнить, когда он в последний раз был в Нью-Йорке, и поняла, что хочу еще больше ранить свое сердце тем, что это было в этом году после моего разрыва с Томасом.
Значит, ты предпочел трахнуть здесь неизвестно кого, но не меня?
— Они не мои. — Глубокий голос заставил меня вздрогнуть и опустить руку. Энцо обогнул бассейн и медленно пошел в мою сторону.
— Очевидно. — Я не имела права ревновать, но сейчас меня переполняло это чувство.
Энцо остановился передо мной, оставив между нами лишь небольшое пространство.
— Ты расстроена?
Я посмотрела на бассейн, понимая, что он держит меня в ловушке, если только мне не удастся обойти его или переплыть на другой берег.
— Это еще одна причина, по которой ты сохраняешь этот дом? Чтобы ты мог приглашать сюда женщин, когда приезжаешь?
Я не буду плакать. Я не буду плакать. Эта мантра пронеслась у меня в голове, но вместе с ней возникли образы горячих женщин в бикини в его бассейне, претендующих на его внимание. Может быть, они даже плавали голышом? Я взрослая женщина. Я мать. Я не ревную.
— Мария. — Энцо потянулся к моему подбородку, заставляя меня посмотреть на него. — Ты ревнуешь? — Его слабый акцент, который я редко слышала, прорезался в этот раз.
— Нет.
— Ты ведь знаешь, что лгать мне бессмысленно? — Он изогнул бровь, продолжая смотреть мне в лицо.
— Все в порядке. Ты мужчина. У тебя есть потребности, и я их не удовлетворяла. — Я подняла руку между нами, пытаясь упереться в его предплечье, чтобы он отпустил меня. Мне не нужно было, чтобы он видел, как дрожит мой подбородок и как глупая ревность просачивается из моих глаз, опровергая мои слова.
Разочарованная, скорее собой и своей реакцией на это дурацкое бикини, я сделала все возможное, чтобы отвернуться и уйти от него. Его рука оставила мой подбородок, но только для того, чтобы схватить обеими ладонями мои щеки.
— У меня есть потребности, cara mia (с итал. — дорогая), — прохрипел он. — И я уже говорил тебе, что из-за тебя я дрочу так, будто это моя вторая работа. — А потом он шагнул вперед, и мы оба полетели назад. Прямо в бассейн.
Я вынырнула из воды и откинула с лица волосы, задыхаясь от шока, вызванного произошедшим. Тут было мелко, так что я могла стоять. Когда мой взгляд упал на Энцо, он откидывал волосы назад, раздувая ноздри. Его рубашка прилипла к телу, облегая каждую мускулистую и твердую линию.
Он похлопал по воде рядом с собой.
— Алессандро использует это место, когда не хочет, чтобы женщина знала, где он живет. Черт возьми, он, наверное, проводит здесь больше времени, чем у себя дома, поэтому, наверное, и работает водопад. Возможно, он недавно был здесь.
Алессандро? Я не хотела, чтобы мои плечи опустились от столь явного облегчения, но они опустились.
— Значит, ты не...
Он покачал головой и пристально посмотрел мне в глаза.
— Нет, — твердо сказал он, — я этого не делал. — И тут его губы скользнули к моим, без каких-либо усилий мои ноги обхватили его бедра, так что лодыжки сомкнулись за его спиной. Он углубил поцелуй, его язык нашел мой.
Я прильнула к нему, но моя промокшая водолазка казалась барьером между нами, от которого хотелось освободиться, чтобы почувствовать, как его губы скользят по моей шее, как это было раньше в его спальне.
— Мне нужно это снять. Сейчас же, — умоляла я.
Он отпустил меня только для того, чтобы снять верхнюю часть, а затем бросил ее в воду.
Мои груди вздымались и опускались, пока он изучал меня, и я потянулась за спину и расстегнула лифчик. Я медленно спустила бретельки и бросила его подальше. Вода была теплой, но мурашки покрыли мою кожу, а соски напряглись.
Он сжал челюсть, встретившись с моими глазами.
— Ты действительно отвлекаешь, — пробормотал он. — Я не думал, что что-то или кто-то может заставить меня... — Он схватил меня за запястье, притянул к себе и одним быстрым движением усадил на бортик бассейна. — Ты заставляешь меня забыть.
— Забыть, зачем мы здесь? — Я задохнулась, меня охватило чувство вины.
— Забыть о боли, — грубо сказал он, и прежде чем я успела ответить, он обхватил меня обеими руками и, наклонившись, провел языком по моему пупку. Он скользнул губами чуть выше, затем наклонил подбородок, чтобы встретить мой взгляд. — Я хочу тебя, Мария. Очень сильно, — признался он, — но мне нужно сосредоточиться. На карту поставлено слишком многое.
Я кивнула в знак понимания, но тогда почему он не двигался? Почему он все еще смотрел на меня с жаром в глазах, как будто я была его всем?
— Мне нужно помнить свою боль. Жить с ней. Существовать в ней, — продолжал он. — Иначе я не смогу сделать то, что нужно.
О-о-о. Теперь я поняла, что за темный, противоречивый взгляд был у него в глазах.
— Значит, ты можешь убить? — прошептала я, и он слабо кивнул. — Но я здесь и не потеряю тебя, — напомнила я ему, сохраняя мягкость голоса, но желание между нами все еще было таким сильным. Это было похоже на вибрацию между нашими телами. Пульсирующую. Неумолимую. Решительную.
Когда он неожиданно провел руками по моему телу и расстегнул джинсы, у меня запульсировало между ног.
— Но, если мне нужно чувствовать боль, чтобы двигаться вперед, это не значит, что я хочу, чтобы тебе было больно.
Что ты хочешь сказать?
Он провел ладонью по моей киске, высвобождая из моих губ сдерживаемый стон.
— Тебе нужна разрядка, и я хочу дать ее тебе, прежде чем мы уедем.
— Нет. — Я покачала головой. — Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Не в этом смысле.
Я хотела не дать ему уйти в темноту, но я также не хотела мешать ему найти убийцу Бьянки. Он никогда не простит себе, если убийца уйдет, и, если я буду виновата, я тоже никогда не прощу себя.
Так что нет, ему не нужно было снимать мое напряжение прямо сейчас. Потому что он был прав. На карту было поставлено очень многое.
— Я всегда буду беспокоиться о тебе. — Он без труда выбрался из бассейна рядом со мной, затем наклонился и взял меня за руки, поднимая на ноги. — И я не хочу, чтобы ты страдала по любой причине.
— Нет, правда. — Мое лицо пылало. Наверное, каждый дюйм меня, когда он крепко притянул меня к себе, и я почувствовала, как его член дернулся через ткань его мокрых брюк.