Я украдкой взглянул на Марию, мой язык выглянул между губами, чтобы подтвердить, что именно из-за него эта женщина, вероятно, такая «свежая». Моего языка и оргазма, который я ей подарил.
Мария покраснела, прочитав мои мысли, затем переключила внимание на маму.
— Еще раз спасибо, что пригласили меня. Мне нужно было уехать, и Энцо, наверное, тоже. — Ее голос немного дрогнул, и из-за этого «наверное» мама посмотрела на меня.
Я поднял ладони вверх, изо всех сил стараясь смотреть на нее щенячьими глазами, ведь я был ее младшим сыном, а Алессандро утверждал, что она всегда была неравнодушна ко мне.
— И вы просто друзья? — спросила мама, пристально глядя на меня, пытаясь направить мои мысли в нужное русло.
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы мы оказались в Нью-Йорке по какой-нибудь другой причине, но факты есть факты.
— Конечно, — соврал я раньше, чем Мария, потому что у меня это получалось гораздо лучше, чем у нее.
Мама стояла спиной к Марии и пробормотала мне «Романо», как будто мне нужно было напоминание о том, что мои родители заключили с родителями Марии некий договор о «защите» и «не разбивании сердец», согласно которому никто из нас, семьи Коста, не должен был приближаться к Марии или Наталье.
— О, еще одна вещь, которую ты должен знать, прежде чем я провожу Марию в ее комнату, — сказала мама, ее глаза прищурились, как будто она собиралась сообщить мне что-то тяжелое. — Я наконец-то переделала спальню Бьянки. Я превратила ее в библиотеку. Книги от стены до стены. Французские двери выходят на воду. Ей бы понравилось. Она слегка улыбнулась. — Там все ее книги.
Мария прижала руку к сердцу, а ее взгляд опустился на мраморный пол под нашими ногами. Да, я был на той же самой мучительной странице.
И почему-то только сейчас я понял, что на Иззи была футболка с надписью, которая понравилась бы Бьянке: «КНИЖНЫЕ ЗАКЛАДКИ — ДЛЯ СЛАБАКОВ», выполненная блестящим металлическим шрифтом. Иззи опустила взгляд на свою футболку, и, судя по румянцу на ее бронзовых щеках, мне пришлось задуматься, не была ли это футболка Бьянки. Она выглядела так, будто ее стирали уже сотни раз. Но, учитывая рваные джинсы с высокой талией, волосы в беспорядочном пучке и незашнурованные «Мартинсы» моей сестры, может быть, «беспорядок» был в моде? Черт его знает, что было в моде.
— Может, пойдем в твою комнату? — предложила мама Марии, словно понимая, что нам с Иззи нужна секунда, чтобы побыть наедине. — Пойдем?
Не зная, как к этому отнестись, я глупо помахал Марии рукой, а затем засунул руки в карманы брюк.
— Как давно вы спите вместе? — спросила Иззи, когда мы остались вдвоем, и, сложив руки, окинула меня тяжелым взглядом. — Она слишком молода для тебя.
Я нахмурился.
— Мы не спим. — Технически. — И она не намного моложе тебя.
— На восемь лет моложе тебя, — напомнила она мне, прежде чем поджать губы и бросить метафорический ключ в воду. — Мне следует заткнуться, ведь Пабло на десять лет старше.
— На десять лет? — Я насмешливо хмыкнул.
— Угу. — Она подтолкнула мой чемодан кончиком ботинка. — Ты провалил мой тест, лицемер. Он всего на три года старше. Но то, чего ему не хватает в возрасте, он с лихвой компенсирует в спальне.
Расплата была сукой.
— Да, мне не нужен этот образ. Потому что Пабло останется без ушей, если я представлю...
— Это был Ван Гог. Это он отрезал себе ухо, — перебила она, когда я схватил свой чемодан.
— Ну, хорошо, тогда я отрежу что-нибудь другое. — Я подмигнул, и она подтолкнула меня в бок, когда мы пошли по длинному коридору в сторону гостевой комнаты, которая находилась на другой стороне дома по сравнению с моей старой спальней. Хорошо сыграно, мама. Но в моей комнате был балкон с видом на воду, а значит, я мог легко попасть туда ночью.
— Конечно-конечно. Я бы сказала, что ты больше лаешь, чем кусаешь, но я тебя знаю. И то, и то одинаково страшно. — Она снова толкнула меня локтем. — Господи, да ты все еще из камня.
— Я собирался ответить, что ты, наверное, сама ходишь в тренажерный зал, раз так сильно меня пихаешь, — пошутил я, симулируя боль в руке драматическим стоном.
Мы остановились возле гостевой комнаты, и я увидел, что Алессандро уже занял нижнюю кровать своей сумкой.
— Почему Константин не может спать с ним? — Я хмыкнул, словно снова стал подростком. Но, по крайней мере, тот я был еще невинен. Я еще не забрал ничью жизнь.
— Константин? — Она фыркнула. — Конечно. — Сложив руки на груди, она прислонилась спиной к стене коридора за пределами спальни.
— А где же твой художник, который не Ван Гог? Почему он не приехал с тобой?
— Ему нужно было завершить проект в своей студии. На следующей неделе у него выставка, так что хорошо, что он вообще смог вырваться сюда на несколько дней. — Она посмотрела на часы. — Должен быть здесь с минуты на минуту.
— Ух ты. Я действительно с нетерпением жду встречи с ним, — сухо сказал я, закатив глаза. — Но, если ты знакомишь его с семьей, это должно быть серьезно.
Она подняла свой безымянный палец, и, слава Богу, на нем не было кольца.
— Он планирует попросить у вас всех моей руки. Я подумала, что раз мы все здесь, то имеет смысл это сделать.
— Что?
Она зашла за мной в комнату.
— Он уже сделал предложение, и я помогла ему встать на ноги и любезно сказала, чтобы он попробовал еще раз после того, как поговорит с вами и папой. Потому что ты знаешь...
— Он может потерять конечность, если нет? — Я улыбнулся, но, черт возьми, это было не смешно. Я не хотел, чтобы она выходила замуж за парня, с которым я еще не знаком и в отношении которого у меня уже были плохие предчувствия.
— Итак. — Она указала на мой чемодан, как будто ответы были там. Если бы. — Почему ты здесь на самом деле? Ты же не думаешь, что кто-то из нас купился на эту ерунду с Национальной безопасностью? — спросила она, глядя на диван напротив двухъярусной кровати. Он был завален мягкими игрушками для внуков, которые, как надеялась мама, когда-нибудь появятся у нее.
Черт.
— Мы расскажем тебе сегодня вечером. Обещаю. — Я бросил сумку и открыл жалюзи, получив лишь частичный вид на воду с этой стороны дома.
— Это нехорошо, да?
Я отпустил деревянные жалюзи и медленно повернулся к ней лицом.
— Скажи мне сейчас. Не заставляй меня ждать. Черт возьми, Хадсон явно знает, что происходит, иначе его бы здесь не было. — Иззи облокотилась на внутреннюю сторону двери, радость и веселье исчезли с ее лица. Теперь все черты были жесткими и печальными. — Пожалуйста.
Я глубоко вздохнул и почесал челюсть, обдумывая, что делать. Не успел я решить, стоит ли говорить правду, как в кармане завибрировал телефон.
Это был двоюродный брат моей матери.