— Черт. Черт, — прохрипел Томас. — Это был несчастный случай. — Он опустился на колено, а я подняла руку и дала ему пощечину.
Глава тридцать четвертая
Энцо
— Должно быть, Алиса попросила кого-то подделать запись, — сказал я Константину по телефону после взлома камер наблюдения в моем доме. — Она была стерта.
Мое тело напряглось, ладони вспотели. Но то тревожное чувство, которое я испытывал еще в Нью-Йорке, теперь, вернувшись домой, превратилось в остро отточенный нож, и меня со всех сторон резало беспокойство.
От Хадсона не было никаких вестей, но интуиция подсказывала, что я прав. В четверг все произошло так быстро, что я что-то упустил.
Если кто-то снабдил трех идиотов брелоком, то что, если этим кем-то был Томас? Что, если он специально подставил Алису, но при этом был соучастником всего происходящего?
Брелок — это, конечно, домыслы, но это было все, на что я мог опираться, кроме догадок, пока не получил весточку от Хадсона, а он был в больнице и пытался заставить Дженсена говорить. Ну, писать, поскольку его челюсть была зажата проволокой.
— Что, если взломать больничную карту и выяснить, была ли мать Томаса пациенткой? Если он солгал об этом в качестве предлога, чтобы увезти Киару из города, то... — Я опустил слова, осознав, что у меня входящий звонок. — Это агент Ли. Я перезвоню.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — начал агент Ли, как только я ответил, — но сначала мне нужно, чтобы ты пообещал, что не будешь действовать по своему усмотрению.
— Скажи мне, — процедил я. — Дженсен что-то знает, я прав? — Я полагал, что агент Ли отправился с Хадсоном в больницу, чтобы допросить его.
В трубке раздался тяжелый вздох.
— Да.
— Кто? — Сердце заколотилось, когда я ждал, что он назовет имя, понимая, что плохое предчувствие и беспокойство оправданы. Оставалась еще одна неувязка. Но был ли это Томас?
— Я собрал команду в Шарлотте, чтобы забрать его. Они ждут его у дома, но его еще нет. Его самолет приземлился час назад, так что он в Шарлотте. Я хочу, чтобы ты позволил федералам разобраться с этим делом.
— Назови мне его имя, черт возьми.
— Разве имя Томас...
Я не дал ему закончить. Бросил телефон и как можно быстрее помчался в соседнюю квартиру.
Когда я нащупал ручку, дверь открылась. Но, черт, она должна быть заперта.
— Мария, — позвал я, и мой желудок упал при виде любимой мягкой игрушки Киары в гостиной.
Я не чувствовал такой пустоты, такого страха с того момента, как узнал, что Бьянка покинула этот мир, за несколько часов до того, как моя семья позвонила и сообщила мне о случившемся.
Нет, нет, нет.
Я побежала по коридору и замер в дверях ее спальни, когда Томас прижал ее к комоду, пытаясь не дать ей ударить его.
— Отпусти. Ее. — прошипел я, делая медленные шаги рядом с ним, не желая, чтобы она пострадала.
Когда Томас сместился в сторону, и я увидел окровавленный нос Марии, мой мир остановился. Все погрузилось в тишину.
— Она ударилась головой, — быстро проговорил он в панике. — Это был несчастный случай.
Руки Марии упали на пол, когда Томас отступил от нее.
— Энцо, — прошептала она.
— Иди в комнату Киары и запри дверь, — сказал я тихим голосом, глядя на человека, который знал, что находится в нескольких секундах от смерти.
Мария нерешительно обошла Томаса, но я не мог оторвать от него взгляда, когда она тихо прошла мимо меня.
Оставшись с ним наедине, я наклонил голову, изучая его. Решая, как я его убью.
— Пожалуйста, — умолял он. — Это не то, что ты думаешь. Я не знал, что они собираются тебя убить. Я думал, они хотят просто избить тебя.
Я молчал. Темный хаос внутри меня вновь разгорелся, когда я увидел, что Мария ранена. Демоны, которых я с трудом запер только в эти выходные, вот-вот вырвутся на свободу.
Томас поднял руки и отступил к окну, как будто мог спастись. Но я уже мысленно раскрашивал стекло его кровью.
Медленными шагами я подходил к окну, затем схватил его за запястье и вывернул, опустив его на одно колено, когда он застонал. Потянувшись вниз, я сжал его челюсть так, что он был вынужден смотреть мне в глаза.
Освободив его запястье, я отвел кулак назад, готовясь обрушить на его лицо и все остальные части тела.
Но моя рука не двигалась. Не нанесла удар.
Тихие звуки плача Киары вдалеке заставили меня замереть.
И тут слова Изабеллы врезались в мое сознание и подействовали на меня:
— Бьянка верила в прощение. Милосердие.
Я моргнул, пытаясь сосредоточиться, чтобы покончить с этим человеком. Но в голове пронеслись мысли о Марии и Киаре, и моя рука задрожала.
Томас уставился на меня с растерянностью в глазах, недоумевая, почему я еще не ударил его.
То же самое, черт возьми.
— Мария, — крикнул я ей, прежде чем передумал.
— Энцо? — прошептала она из-за моей спины, скорее всего, удивляясь, что Томас не весь в крови.
— Он тебе нужен живым? — спросил я грубым тоном, гнев все еще бушевал во мне.
— Я... э-э... — Пауза. — Да.
Мои плечи опустились.
— Тогда мне нужен телефон. Федералы ждут у его дома, чтобы арестовать его. — Я покачал головой, потрясенный тем, что делаю. — Им нужно приехать сюда. — Я опустил руку и наклонился к нему ближе. — Ты не заслуживаешь милосердия, — сказал я ему, — но я делаю это. Считай, что ты самый удачливый сукин сын на планете, — добавил я перед тем, как лишить его сознания.
— Честно говоря, я не знаю, как ты его не убил. — В тот вечер Райан сидел на кухне со скрещенными на груди руками.
Я положил нож на разделочную доску и посмотрел на две причины, по которым Томас не был мертв. Мария и Киара.
— Я хотел убить его, — признался я. — То, что я хотел сделать с этим человеком, слишком мерзко, чтобы произносить это вслух, — добавил я негромко, вспоминая сообщение от агента Ли после того, как федералы из местного отделения в Шарлотте арестовали Томаса, и он поблагодарил меня за то, что я не стал расписывать стены спальни Марии кровью.
— Полагаю, было бы трудно начать с ними жизнь, если бы ты был убийцей отца Киары.
Я выдохнул с трудом. Я был измотан, нуждался в душе и сне. Но больше всего на свете мне хотелось обнять Марию и Киару, защитить их и никогда не отпускать.
Я также хотел дать Марии хоть какое-то ощущение нормальности после того ада, через который она прошла, и поэтому предложил приготовить поздний ужин для всех.
Но сегодняшний день был настолько далек от нормального, и я сомневался, что домашний ужин что-то изменит.