— Так я и есть твоя пара? — все еще не веря в это, спросила она.
— Да, — он забрал у нее пустой пакет и заменил его полным. — И ты не представляешь, как я счастлив, что наконец нашел тебя.
— Сколько тебе лет? — спросила она перед тем, как приложить новый пакет ко рту.
— Много, — и увидев настойчивость в ее взгляде, признался. — 1168.
Милли чуть не захлебнулась, когда он произнес цифру. Ему больше тысячи лет! Как такое вообще возможно? Она помнила, как удивилась, когда Кимберли назвала ей свой возраст, но больше тысячи?! Такое даже сложно вообразить и хоть сколько-нибудь представить себе.
— Дыши, — попытался успокоить ее Кристер.
Милли откинулась на подушки и закрыла глаза. Продолжая пить кровь, она заметила, что даже не чувствовала ее вкуса. Наверно каналы из клыков сразу уходили в ее желудок или куда там им было необходимо. Значит теперь и она будет жить так долго и даже больше. Потом у нее перед глазами возникли образы Кимберли и его матери. Она резко села и выдернув уже пустой пакет, вскочила с кровати, бросив тот на кровать. От резкого и довольно быстрого движения у нее закружилась голова. Кристер в мгновение ока оказался рядом и осторожно придержал ее за плечи.
— В чем дело? Что случилось? — обеспокоенно спросил он.
— Мне срочно нужно в туалет, — сказала она, когда в ее глазах все предметы снова встали на свои места.
Кристер удивленно посмотрел на нее и отключив капельницу, аккуратно вынул иглу из ее вены. Подхватив ее на руки, он пошел в ванную комнату, и она, оглядевшись, спросила:
— Где мы?
— В моем загородном доме, — ответил он, открывая дверь и входя повернулся боком, чтобы она не ударилась головой.
— Все, отпусти меня и выходи отсюда, — капризным тоном сказала она, нетерпеливо тряся ногами.
Он с любовью и улыбкой посмотрел на нее и осторожно поставил Эмелин на пол. Прежде чем выйти, Кристер наклонился и быстро чмокнул ее в щеку.
— Давай, иди уже, — подталкивая его к выходу сказала она, и тоже не удержавшись улыбнулась ему.
— Мне принести завтрак сюда или ты хочешь спустить вниз и поесть там? — закрывая за собой дверь спросил он.
— Я спущусь, — ответила она и прислонилась ухом к двери, чтобы услышать, как он уйдет.
Убедившись, что тот вышел из комнаты, Милли тут же подлетела к зеркалу и с надеждой посмотрела на свое отражение. На нее смотрела обычная она, только с взлохмаченными во все стороны волосами и не совсем чистым лицом. Видимо кто-то пытался оттереть с нее кровь, но это оказалось сложно, так как она успела засохнуть и теперь на ее щеках и шее виднелись красные разводы. Она с разочарованием вздохнула. Милли надеялась, что теперь и она тоже будет выглядеть как отфотошопленная модель, ведь его кузина и мать были именно такими. Она даже не заметила на них тонны косметики, только может быть немного туши и помады. Да что с ней не так? Снова взглянув на свое отражение, Милли обиженно отвернулась и решительно направилась к душу, но потом сменила направление. Ей нужно было пописать. И только после того, как она справила нужду, Милли пошла куда и собиралась.
Настроив воду, она начала раздеваться. На ней была только большая белая рубашка, как и тогда, с так же закрученными рукавами, даже нижнего белья не было. Вот и хорошо. После того, что с ней чуть не произошло, Милли никогда больше не хотела бы увидеть одежду, в которой тогда была одета. Она повела плечами, словно стараясь скинуть с себя те воспоминания. Хорошо, что самого ужасного так и не случилось и они успели спасти ее от тех мерзких уродов. Правда потом ее подстрелили, но Кристер спас ее и обратил в ВамПира.
Встав под теплые струи, Милли провела руками по спутанным волосам и подставила лицо навстречу воде. ВамПир. Что теперь с ней будет? Интересно, как обращение на нее повлияет. Может измениться характер, раз уж тело осталось прежним. Ей придется постоянно пить кровь. Хорошо, что они могут выходить и днем, так как Милли очень любила солнце и его тепло. И теперь она будет жить вечно, вместе с Кристером. Все еще боясь того, что ее ждало впереди, Милли отогнала пока эти спутанные мысли и подняв ладони умыла лицо.
Постояв так немного, она потянулась к шампуню и намылила голову. Сполоснув волосы, она взяла гель для душа и вылив того немного на мочалку, с силой начала тереть свое тело, словно стараясь раз и навсегда смыть с себя те страшные воспоминания. Добравшись до того места на ноге, где та мразь порезал ее, Милли удивленно присмотрелась. Никакого пореза не было, даже шрама не осталось. Потом она посмотрела на левую коленку и смыв с той пену, увидела, что и того шрама, который она еще в самом раннем детстве получила, упав с велосипеда, тоже нет. Быстро закончив мыться, она выскочила из душа и наскоро вытершись полотенцем, снова подбежала к зеркалу.