Макс
Выдыхая пары сигаретного дыма, я сидел на веранде дома одноклассника Ильи Фадеева, родители которого по хорошей случайности укатили куда-то на выходные, а дом оставили в полном распоряжении Илюхи.
Медленно курил, сидя на промозглом мартовском ветру, и думал, в какой момент все пошло по пизде? Когда Маруся стала встречаться с тем дрищем, или намного раньше, когда я понял, что втрескался в роднульку, которая стала меняться и становится все краше, а я реагировал как парень, и мне постоянно хотелось быть рядом, обнимать и целовать?
Но я давил в себе эти порывы, прикрывался дружбой, трогал и даже целовал, когда зудело нестерпимо, а потом ехал к другой и вытравливал эту нездоровую тягу, к еще не до конца оформившейся и пока не созревшей девушке.
Сколько это продлилось, как бы наши отношения сложились в будущем, если бы не её новый одноклассник и тот факт, что она в него влюбилась?
Правильно Машка, Макс ведь для тебя не парень, Макс — просто друг, а вот новенький Лешка свежее мяско, и вот именно на него тебе надо было обратить свое внимание!
Только одному богу известно, как меня тогда ломало, как я бесился. Я же при Машке даже лишнего касания и улыбки другим девочкам себе не позволял. Был предан как верный пёс, нарезая круги вокруг своей хозяйки.
Ну а другие девушки были, да, но все это на таком расстоянии от Гончаровой, чтобы она меня ни с кем лишний раз не увидела, только мимолетно знала, что у меня кто-то есть. А количество и частота моих встреч с девушками была для нас с Машкой темой табу.
Я оберегал ее как мог, хотел, чтобы эта белая лилия постепенно распускалась, и не думала о том неоднозначном, порой несправедливом мире, в котором обитали все люди, в той или иной степени. Спасибо приятелям, с уродливой стороной жизни они меня познакомили вдоволь. А Гончарова домашний цветочек, тихая наивная и верящая в добро девушка.
Она пока еще маленькая, и не созрела для полноценных отношений. Ей бы вот так, за ручку походить и пообниматься, влюбленно, как дурачки, пялясь друг на друга. Вот в этом плане Тихомиров полностью ей подходил, если бы не моя жгучая ревность, сам бы благословил.
Но бесячее нутро считает, что Маруся моя, что рождена была для меня и я должен быть для нее всем. Мои внутренние демоны совершенно не в контактах с действительностью в отношении этой девушки, и я отстранился от Гончаровой насколько смог, чтобы не травила своим присутствием, не добивала своими рассказами, потому что я сейчас на грани потери себя и своих ориентиров. Мне нужны какие-то доводы, что в будущем, все у нас с ней будет хорошо.
Порыв теплого воздуха и на веранду выходит смутно знакомая девушка с пачкой сигарет в руках.
— Зажигалки не найдется? — спрашивает у меня.
Молча достаю и помогаю прикурить.
— Спасибо, а ты чего тут? Внутрь не заходишь?
Не отвечаю, просто отворачиваюсь и прикуриваю еще одну сигарету.
— Молчун значит, — комментирует мое нежелание идти на контакт.
— Не молчун, просто настроение депрессивное.
— А что так? — пытается залезть в душу между затяжками никотина.
— Март, наверное, — пытаюсь пошутить, — природа просыпается, а я будто бы до сих пор нахожусь в спячке.
— Могу помочь тебе прочувствовать март в полной мере, я Лина.
— Макс, — киваю. Хоть и разговариваем, а в душе все равно серость.
Докурив, я пропускаю девушку вперёд и весь вечер наблюдаю, что она не сводит с меня глаз. Игнорю, хотя внутри что-то шепчет, согласиться на ее предложение и провести необременительно небольшой отрезок времени.
Заваливаюсь после знатной попойки в наш дом, шатаясь и двигаясь от стеночки к стеночке. На дворе ночь, родители должны уже спать, но тут что-то идет не по плану и свет в большой комнате резко включается, и на диване со стаканом коньяка сидит мой отец и с прищуром осматривает мой пьяный вид.
— Бать, — выдыхаю.
— Явился, — выплёвывает и поднимается, идет ко мне. — Это так ты к госам готовишься, бухая вечерами? Скажи мне, а нахрена я столько денег вбухиваю, чтобы ты получил достойное образование, а?
Мне нечего ответить, пялюсь в пол.
Не дождавшись ответа, отец берет меня за шкирку и волочит на диван.
— Рассказывай давай, — говорит строго, нависая надо мной.
— Бать, давай утром, — тру глаза. Спать хочется адски.
— Сейчас, — рычит, — утром ты хрен признаешься. Давай, делись сын, что с тобой творится, ты последние месяцы сам не свой.