Они вдвоем с Аней смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Корней — задумчиво. Аня — зло. Потом дружно же перевели взгляд на автомобиль, который зачем-то коротко просигнализировал, объезжая внедорожник Высоцкого, остановился чуть дальше, оттуда вышел парень. Улыбнулся, Ане махнул.
Она же опять покраснела…
— Беги к карете, Золушка. Принц подкатил…
Корней и сам понимал, что комментарий был неуместным, но почему-то захотелось поддеть. В конце концов, кто ему запретит?
Поэтому сказал, сел в машину, начал сдавать назад, чтобы выехать из торца, в котором жили Ланцовы.
Не собирался смотреть больше туда. Зачем? Но в последний момент, уже разворачивая машину, скользнул взглядом.
Картина маслом.
Штрих на тачке подошел к Анечке, к себе прижал вместе с гитарой, руки сначала вроде как на талии устроились, а потом невзначай поехали ниже… А губы потянулись к губам.
То есть таки не ошибся — есть у Золушки принц.
Да только судя по тому, как она пытается увернуться от поцелуя, что гитару бросает и цепляется за бесстыжие руки, ответной страстью Золушка не очень-то горит… Или просто очень стесняется…
Корней хмыкнул, завершая маневр, включил поворотник, чтобы уже через минуту выехать на проспект.
Вот и как верить после этого в «милое, доброе, вечное», если даже такие, как добрая Анечка, не ждут любимого конюха, а захомутают мажора-идиота, и доят потом?
А от денег-то как отказывалась… Про добро заливала… Он ведь почти поверил…
— Вот вам и мечтательница… — Корней сказал сам себе, бросил крайний взгляд в зеркало заднего вида — бойкий пацан уже тащил Ланцову за руку в сторону автомобиля, она же не то, чтобы особо отпиралась. ***
— Это что за мужик был, Ань? Тачка классная, мне бы батя такую…
Захар тянул Аню в сторону машины, не слушая возражений. Да, приехал без предупреждения. Да, она собиралась дома посидеть. Да, она с гитарой. Ну и что? Девушки же любят, когда их завоевывают и за них решают? Вот и он сегодня настроен завоевывать.
— Неважно, знакомый…
Они остановились только у автомобиля. Захар долбанул себя по лбу — забыл забрать у Ани чехол, сделал это только теперь — не больно-то аккуратно забросил на заднее. Струны отозвались гулом, Аня сощурилась, будто от резкого приступа боли.
— Прости, — Захар же извинился для виду, а потом снова потянулся к девушке, чтобы и к себе прижать, и губы найти…
— Захар! Прекрати! У нас окна сюда выходят! Бабушка увидит! — Аня же, как и в первый раз сегодня, когда он налетел на нее со всей внезапной страстью, тут же попыталась увернуться. Как самая настоящая ледышка-недотрога. Но, с другой стороны, это ведь Захара и манит.
— А что, бабушка думает, что мы с тобой в шахматы играем при встрече? Не целуемся там, не…
Захара не остановил ни требовательный тон, ни вполне себе серьезное сопротивление. Аня увернулась от поцелуя в губы — он поцеловал в щеку, скользнул носом по скуле, попытался прихватить губами мочку уха, отчего девушка еще раз дернулась.
— Да прекрати ты, Захар! Что с тобой сегодня?
И пусть он надеялся, что Аня такой напор оценит, но она лишь сильнее заартачилась. Была какой-то даже для нее излишне напряженной. Он понял это сразу, как обнял — будто струна, натянутая не хуже, чем каждая из шести гитарных.
— Соскучился, А-ню-та… Ты же меня неделю динамила. И сегодня собиралась, но я приехал, поэтому…
Он говорил тихо, практически мурчал на ухо, Аня же чувствовала, что щеки горят, а мысли путаются.
Пока машина Высоцкого не съехала с их дороги, она зачем-то с замиранием сердца то и дело бросала взгляд на нее, а теперь уже на угол собственного дома. Ведь все происходящее казалось бредом. Аню никогда не умиляли прилюдные телячьи нежности, а становиться их участницей не хотелось и подавно.
Да еще и перед Высоцким, который… Наверняка ведь только усмехнулся ёрнически, увидев картину.
— Господи, давай в машине поговорим лучше…
Испытывая очередной прилив стыда, Аня умудрилась выскользнуть из объятий Захара, сама обошла автомобиль, села на переднее, дождалась, пока и он сядет, положит руку на коробку передач, накрыла своей, чтобы не стартовал раньше времени…
— Чего ты, Нют? Поехали на набережную. Там лаунж-зону сделали, кальян возьмем, ты поиграешь…
Он сказал мечтательно, Аня же только плечами передернула. Ей отчего-то не хотелось. Ни ехать никуда не хотелось. Ни играть. Ни кальяна.
— Нам проект по матанализу защищать в сентябре, ты помнишь вообще? Ты задачи сделал или снова просить у меня будешь?