Проснувшись в первый раз с криком, что рвал изнутри грудь, Даламар вскочил, всё ещё пребывая в дурмане кошмара. Он стал метаться по комнате, пытаясь окончательно сбросить оковы сна, насланного тёмной магией, и не заметил, как оказался возле раскрытого окна, что было почти в полный рост эльфа. Обхватившие его поперёк груди тонкие, но неожиданно сильные, руки удержали от рокового шага.
— Даламар, очнись! Это всё сон! Сон!
Всё же Даламар был сильнее Рейстлина, который ещё и был ослаблен недавней потерей магии. Он дёрнулся, вырываясь из хватки, и упал на пол, прислоняясь спиной к стене. Морок стал отступать, и эльфа прошиб озноб.
Спустя несколько минут, когда кошмар окончательно отпустил, Даламар услышал шорох мантии по полу, и рядом опустился Рейстлин, протягивая ему кружку со слегка дымящимся отваром. Он проглотил его, не задумываясь ни на секунду, и почувствовал, что дрожь ушла, оставив лишь мёртвый холод внутри.
— Ну тише, успокойся. Да ты весь ледяной!
Рейстлин забрал кружку из онемевших пальцев ученика и притянул его к себе. Даламар невольно вздрогнул и прильнул к горячему даже сквозь мантию Рейстлину, ибо лишь сейчас осознал насколько замёрз.
— Кошмары?
Сил что-либо говорить Даламар в себе не нашёл, поэтому лишь кивнул. Рейстлин едва слышно простонал, но снова заговорил только через несколько минут, когда Даламар полностью успокоился и, смутившись, отодвинулся от него.
— Она потеряла власть надо мной, и теперь отыгрывается на тебе. Прости, Даламар, ведь всё это из-за то, что ты вытащил меня!
— Перестань, шалафи, — голос дрожал, но говорить было нужно. — Ты ведь тоже тогда спас меня, расплачиваясь после один. К тому же, она не оставит тебя просто так. Тебе сейчас нужнее восстанавливать силы, ибо совершенно не понятно, какая расплата уготована тебе.
— Самое обидное, что я бессилен и ничем не могу тебе помочь, кроме разве что отваров, которые принесут тебе сон без сноведений, но их нельзя пить часто.
— Не волнуйся, шалафи. Со мной всё будет хорошо. Ведь ты научился справляться с её мороком. Просто буду спать немного меньше.
Ставший ему ответом, наполненный тоской золотой взгляд сказал всё громче слов: «Против её воли не пойдёшь. Она всё равно нанесёт решающий удар».
И спустя месяц Даламар мог уже с закрытыми глазами смешивать сонное зелье, которое было единственным спасением, и которым он уже едва не отравился однажды из-за передозировки. После этого случая Рейстлин закрыл свою кладовую с травами и сам выдавал ему допустимое количество, каждый раз извиняясь взглядом.
Естественно трав не хватало на выделенный период, поэтому Даламар просто пытался обходиться без сна, столько сколько мог, ибо знал, что стоит только закрыть глаза, не выпив перед этим отвар, как придёт страх прошедших лет и путающий мысли морок.
Сейчас наступил именно тот период, когда травы закончились, но до следующей партии было ещё два дня. Два бесконечных дня. И перед ними было ещё два дня, которые Даламар провёл без сна, поэтому сейчас, свернувшись клубочком на полу, он разрывался между желанием провалиться в столь манящее беспамятство, пусть и с участием Такхизис, и вырваться из этого капкана.
Последнее всё же победило, и он, сдавленно прошипев сквозь зубы, поднялся на ноги, прислоняясь к стене и обращая взгляд на умиротворённо спящих Крисанию и Нуису. Нуиса стала единственным лучом Света для всех обитателей Башни. Малышке достались каштановые волосы Рейстлина и серые глаза Крисании.
Бросив взгляд в окно, Даламар увидел, что Рейстлин и Карамон уже направлялись к Башне. Когда Нуисе исполнилось три месяца, Рейстлин решил позвать Карамона и рассказать ему обо всём произошедшем. Поскольку событий накопилось весьма много, они ушли беседовать рано утром, а возвращались только сейчас, освещённые лучами заходящего солнца.
Даламар бесшумно вышел из комнаты, направляясь им навстречу. Увидев несколько растерянный взгляд Карамона, он понял, что Рейстлин успел рассказать ему всё, и теперь тому явно было нужно отдохнуть и переварить всё, что узнал. Даламар молча указал на комнату, что была подготовлена гостю, и пошёл вслед за шалафи.
— Крисания и Нуиса у меня в комнате. Они заснули.
— Ясно. Спасибо, что побыл с ними, Даламар.
Рейстлин устало тряхнул головой и посмотрел на ученика, что стоял на ногах лишь усилием воли. Тёмные круги под глазами, измождённость, ещё более заострённые черты лица — всё это откликалось в сердце Рейстлина тягучей болью. Любовь, привязанность, доверие — все эти человеческие слабости теперь терзали и величайшего Чёрного мага Кринна. «Бывшего мага», — мысленно поправил себя Рейстлин и перенёсся в комнату Даламара, и осторожно унёс Крисанию и Нуису в свою.
Вернувшись к Даламару, который так и стоял неподвижной статуей и даже не заметил отсутствия шалафи, Рейстлин подошёл к нему почти вплотную, лишь этим вызвав слабый отклик в потемневших глазах эльфа.
— Не двигайся, Даламар, — тихо попросил Рейстлин, взяв лицо эльфа в свои ладони и несильно надавив пальцами ему на виски.
— Шалафи, что…?
Договорить он не успел, проваливаясь в столь блаженное забытьё, которое окружала едва заметная магическая защита. Такхизис не смогла ощутить столь слабую магию, но и пройти не смогла. Она в недоумении попыталась наслать морок на Рейстлина, но и там потерпела неудачу. Её разгневанное шипение отдалось в голове Рейстлина резкой болью, и он едва не уронил Даламара, который, заснув, невольно повис на нём.
Перенеся ученика в его комнату и положив на кровать, Рейстлин устало присел на край, массируя виски. Он сам едва удерживал ускользающее от усталости сознание, но на тонких губах проступила улыбка.
— По ниточке клубочек свивается, — прошептал Рейстлин сам себе и посмотрел на Даламара. — Я привык. Ради любимой, ради дочери. Но я не смирился.
Он совершенно не хотел воплощать свой безумный замысел, когда не был уверен до конца в его осуществимости, но затравленный взгляд Даламара и разговор с братом, в котором он признавал собственное бессилие, сделали своё дело.
— Всё равно Такхизис ничего не поняла, да я и сам ещё не до конца уверен в том, что смогу повторить сегодняшний трюк, — он презрительно выдавил последнее слово. — Простое заклятие, а сил…
Поднявшись, Рейстлин в задумчивости посмотрел на Даламара, но лишь устало махнул рукой и ушёл, пробормотав:
— Всё равно утром ничего не вспомнит.
========== Затишье ==========
К тому моменту, когда Нуисе исполнилось полгода, Крисания уже и думать забыла о мире, что находился за пределами Шойкановой Рощи. Однако, он слишком хорошо помнил о ней и Рейстлине, которые после всех своих путешествий и дел так и не появились, чтобы хоть отчасти объяснить всё произошедшее.
— Крис, я думаю, что мне нужно наконец предстать перед Конклавом, рассказать о потери магии и жить спокойно, а то письмами — приглашающими, настаивающими, угрожающими — уже можно весь Палантас зимой греть.
— Тогда я пойду с тобой. Вдруг, что-нибудь пойдёт не так.
— Нет, оставайся с Нуисой. Им уже нечего мне предъявить. Я больше не один из них.
— И всё же, — тихая тоска, что прозвучала в последней фразе, не укрылась от Крисании. — Я пойду с тобой.
— Хочешь в храм? — предположил Рейстлин.
— И туда тоже.
***
На следующий день Даламар, чтобы несколько ускорить процесс посещения всех вышеперечисленных мест, создал им весьма заковыристый портал, который Рейстлин подхватил кончиками пальцев и, одобрительно кивнув, исчез вместе с Крисанией.