— Нет, моя Госпожа. К ней ты не пройдёшь, — прошипел Рейстлин сквозь сжатые зубы и создал сильнейшую волну магии, оттолкнувшую сгустившейся в комнате сумрак.
Получилось даже слишком действенно. Тень Такхизис исчезла почти сразу же, да ещё и вся мебель вместе с Даламаром оказалась на полу. Эльф легко вскочил на ноги и наконец понял, что произошло. Ответ был сейчас на поверхности золотых глаз. Рейтслин всегда шёл, ведомый своей единственной любовью — магией, а теперь он принял решение, которое подсказало ему одинокое сердце, но которому противился разум. Он пойдёт за иной любовью. За Крисанией. Хотя и до сих пор сомневается в правильности выбора.
— Шалафи, тебе что-нибудь нужно? — спросил он, когда Рейстлин взмахом руки расставил всё на свои места и опустился в кресло.
— Объясни мне, Даламар, почему я всю жизнь не могу обрести покоя? Я всегда считал, что буду счастлив, когда достигну вершин владения магией, но нет, я пожелал большего, и почти достиг своей цели. Я почти стал Богом. Почти, — он горько усмехнулся. — Но не смог сделать последний шаг, не смог уйти, оставив ключ к Вратам за своей спиной. Почему? Потому что понял, что снова не буду счастлив. Я спас её, вытащил оттуда. И что же? Я снова не чувствую покоя. Он промелькнул лишь на мгновение, но сейчас мысли вновь терзают меня, ибо я снова марионетка. Только теперь в руках Крисании. Чем я так провинился, Даламар?
А Даламар стоял, не в силах вымолвить ни слова. Он просто не знал что сказать тому, чей характер он считал изученным вдоль и поперёк. В Рейстлине что-то сломалось. Сломалась та стена, которой он оградил себя от окружающих и их чувств. Он слишком близко подпустил к себе Крисанию, и она упорными попытками понять мага, что был отвержен остальными, раз за разом делала трещины в этой стене, а потом сломала её.
— Тебе не обязательно становиться марионеткой, шалафи, — наконец промолвил эльф, опускаясь на пол возле кресла Рейстлина. — Просто иди за ней, не отталкивай её. Быть может, она откроет тебе Врата в мир Счастья. Поверь мне, шалафи, тот мир куда лучше Бездны и даже Божественного Престола, — тихо закончил Даламар.
— Но как я смогу изменить себя? Я не могу доверчиво идти за кем-то.
— Но ты же шёл за магией, — возразил Даламар. — Если ты хочешь покоя и счастья, шалафи, то лучше всего будет начать всё с чистого листа. Хотя бы попытайся.
— Снова у начала пути. Снова начинать всё сначала.
«И снова познавать, как в первый раз, боль, обиду, предательство, радость, горе, улыбки и усмешки судьбы, одиночество и тоску, холод и тепло», — закончил про себя Рейстлин, устало прикрывая глаза.
========== Три слова ==========
Комментарий к Три слова
Для настроения перед прочтением рекомендую, но не навязываю: https://www.youtube.com/watch?v=rsptB667-go
— Рейстлин! — вскрикнула Крисания, резко садясь в кровати.
Сон всё ещё не отпустил её, и сейчас ей казалось, что она снова лежала посреди Мрака, что тянул к ней свои щупальца, а издалека доносились тихие слова, пронзающие ледяными стрелами: «Ты мне больше не нужна», и шорох мантии по песку.
— Тише. Я здесь.
Крисания потянулась на голос и тут же почувствовала прикосновение горячих ладоней, что легли ей на плечи. Рейстлин притянул её к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь, прислушиваясь к ровному биению чужого, нет, родного, сердца, хриплому дыханию и вдыхая аромат роз и тлена. Он был здесь, рядом с ней. Это просто не могла быть иллюзия. Осознание реальности происходящего растеклось по телу приятной усталостью, расслабляя напрягшиеся мышцы.
— Вот так. Успокойся, — прошептал Рейстлин, почувствовав, как Крисания обмякла в его объятиях.
— Рейстлин, ты не оставил меня, — тихо всхлипнула она.
— Нет. Я рядом.
— Где мы? Я всё так смутно помню…
— В моей Башне. Ты проспала три дня. Сейчас рассвет четвёртого. Солнце ещё только встаёт и плавно золотит верхушки деревьев Рощи. Птицы начинают свои полёты и запевают трели, слышишь?
— Слышу, — отозвалась Крисания, отстраняясь, но не отпуская горячую ладонь.
Рейстлин ещё никогда так не описывал окружающий мир. Столь тихим и невольно завораживающим голосом, который оживлял слова, и Крисании казалось, что она всё это действительно видит. Он старался ради неё. Однако она чувствовала, что за мягким и спокойным тоном бушует буря сомнений, скрываемых ради неё. Ради неё.
Крисания осторожно подняла руку и положила её на щёку Рейстлина. Он прерывисто выдохнул, но не отпрянул. Впервые позволил просто коснуться его. Она ласково провела кончиками пальцев по нежной коже, почувствовав заострившиеся скулы и подбородок, резче, чем прежде прочерченные морщинки, глубже запавшие глаза. Безмерную усталость раскрыло ей его лицо. Пусть она не видела, но чувствовала так ясно, будто смотрела на него.
— Ты измотан, словно совсем не отдыхал, — тишина стала ей ответом, и Крисанию пронзила догадка. — Только не говори, что ты все три дня просидел со мной.
— Тебе снились кошмары, — она почувствовала, как он пожал плечами, ибо её рука соскользнула на острое плечо. — Я отдыхал, но большую часть времени проводил с тобой, поскольку… сам знаю, что такое быть там, где ты полностью бессилен.
— Рейстлин, — Крисания уронила голову ему на плечо и зарылась лицом в растрепавшиеся седые пряди, — спасибо тебе за всё. Я люблю тебя, Рейстлин.
Она почувствовала, как напряглось тело мага в её объятиях, но заглушила подступающий страх, доверяясь сердцу. Он не отбросит её сейчас, не оттолкнёт. Она просто знает это.
Где-то часы тихо отсчитывали секунды, минуты, а Рейстлин так и сидел неподвижно. Замерла и Крисания. Едва слышный, отчасти обречённый, отчасти умиротворённый выдох, и тонкие руки сомкнулись у неё за спиной. Горячие губы мягко коснулись мраморного лба.
— Я тоже полюбил тебя, Крисания, но пойми… я боюсь любви. Это человеческая слабость, а я не привык позволять себе слабости.
— Не бойся. Я покажу тебе, что любовь — это не слабость. Это просто воздух, необходимый каждому, опьяняющий мысли, согревающий душу и ласкающий сердце. Я научу тебя любить.
— Почему-то я верю тебе, — едва слышно прошептал Рейстлин, плавно отстраняясь и поднимаясь с кровати. — Но сначала тебе нужно поесть. Я скажу Даламару, чтобы он принёс…
— Нет, не надо, Рейстлин, — оборвала его Крисания. — Я хотела бы немного размять ноги.
— Тогда подожди, я попробую найти тебе какую-нибудь одежду, поскольку твоя была безнадёжно испорчена.
Тихо хлопнула дверь, и издалека послышались голоса. Крисания только сейчас осознала, что была без одежды. Кровь невольно прилила к щекам, но не успела она мысленно изготовить Рейстлину тираду, что одеться она уже в состоянии сама, как по полу снова зашуршали полы мантии.
— Я и не знал, что у меня до сих пор осталось белое платье Китиары, которое я хотел ей подарить, а потом мы поссорились… В общем, тебе повезло. Оно может быть и несколько длинновато для тебя, но во всём остальном просто идеально.
— Оставь на кровати. Я сейчас…
— Перестань, Посвящённая, — устало отмахнулся Рейстлин. — Я уже видел тебя безо всего, ибо нужно было обработать твои ожоги.
— Не называй меня так, — смущённо пробормотала она, выбираясь из уютного кокона одеяла.
— К тому же я не хочу, чтобы ты упала, запутавшись… Крис, — несколько неуверенно закончил он.
Ноги Крисании, словно в подтверждение его слов, тут же подогнулись, ступив на твёрдую поверхность. Горячие руки тут же поддержали, не давая упасть. Крисания невольно подумала, что теперь эти обжигающие прикосновения будут самым главным в её жизни. Ведь она больше никогда не сможет увидеть, как пробегает трещинка по золотому зеркалу глаз, обнажая сокрытое в душе тепло, не увидит, как изгибаются тонкие губы в кривой улыбке, что дороже самых изящных, не увидит плавного взмаха хрупких рук, творящих волшебство, не увидит… Она тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Зато у неё есть Рейстлин! Он остался с ней и предпочёл магию именно ей. Разве расплата за счастье зрением - цена высока? Нет.