Даламар всё же узнал всю историю произошедшего в Бездне. Он был поражён до глубины души, но решил не показывать этого и просто понаблюдать за тем, что будет дальше. А дальше его послали к Конклаву, сказать, что Рейстлин Маджере и Крисания Таринская вернулись в Башню и теперь живут там. Только как-то получилось, что рассказал об этом Даламар только Конклаву, а на следующий день об этом знала половина населения, вплоть до Утехи. Конклав велел Рейстлину прийти для разговора, но он через ученика намекнул, что очень занят и любому, кто решит сам прийти будет не рад. После этого жителей Шойкановой Рощи оставили в покое. Но не надолго.
Однажды Крисания проснулась посреди ночи от жуткого крика, раздавшегося из комнаты прямо над ней. Тут же раздались быстрые шаги Даламара, который пронёсся наверх.
— Рейстлин, — прошептала она, поднимаясь.
Кошмары не мучили его с того дня, как они ушли из Бездны. Неужели снова? Крисания вышла из комнаты и, ведя ладонью по стене, стала подниматься по лестнице. Это было сущей пыткой для неё, но крик всё ещё звучал в ушах, помогая подниматься после каждого падания.
— Крис! Что ты делаешь?
Крисания подняла голову, упав в очередной раз, и потянулась на хриплый голос. Тут же горячие ладони легли ей на талию, осторожно поднимая на ноги. Она провела пальцами по его лицу, отмечая устало прикрытые глаза и чувствуя ещё влажные дорожки от слёз. Неожиданно Рейстлин перехватил её руку и, потёрся об неё щекой. Она улыбнулась и уже хотела задать вопрос, когда горячие губы накрыли её, мягко целуя. Впервые целуя.
В тот же миг Крисания забыла и о вопросе, и о цели своего путешествия по этой лестнице, и вообще обо всём. Для неё существовал только Рейстлин, который положил одну руку ей на талию, притянув к себе, и она, запустившая пальцы в густые растрепавшиеся волосы. Он мягко разорвал поцелуй, и Крисания положила голову ему на грудь. Он дышал хрипло, несколько рвано, но в осторожных движениях тонких пальцев по её волосам чувствовалось умиротворение.
— Рейст? — тихо позвала она, вспомнив о крике, что разбудил её.
— Что?
— Что тебе приснилось?
— Просто дурной сон. Это лишь отголосок старого кошмара. Тебе не стоит беспокоиться.
— Не лги мне, Рейстлин. Ты так кричал… словно тебя раздирали на части, — она вздрогнула.
— Не бойся, — он крепче обнял её. — Это не имеет значения.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Останься со мной до конца этой ночи, — помолчав, ответил Рейстлин.
— Конечно.
Магия тихо обволкла обоих, и Крисания пошла за потянувшей её рукой. Комнату Рейстлина она узнала почти сразу по витающему аромату роз, тлена и ещё каких-то трав. Она опустилась на кровать, отодвинувшись к стенке, и услышала, как рядом лёг Рейстлин. Помедлив мгновение, Крисания пододвинулась к нему и обняла. Горячие руки в ответ притянули ближе. В эту ночь кошмары больше не беспокоили Рейстлина.
Он так и не рассказал Крисании, что увидел в том сне, но сам забыть не смог, ибо это повторилось несколько дней спустя.
Алый песок Бездны тихо шуршал под ногами Рейстлина. Он шёл и не помнил ради чего здесь оказался. Увидев впереди свернувшуюся в клубочек девушку, он направился к ней и узнал Крисанию.
— Крисания!
Она слепо потянулась к нему, но вдруг за её спиной появилась Такхизис. Она хищно улыбнулась и одним движением руки подняла жрицу на ноги, обвивая рукой за шею.
— Рейстлин, — испуганно дёрнулась та.
— Не трогай её!
Рейстлин хотел было направить на неё посох, но того не было в руках. Тихие слова заклинаний срывались с губ, но магия не приходила. Он был совершенно беспомощен и ничего не мог сделать. В отчаянии он сделал резкий шаг к ним, воскликнув:
— Не трогай её, ведь тебе нужен я! Я!
Такхизис лишь рассмеялась и плавно провела когтями по тонкой шее Крисании. Она дёрнулась и стала оседать на песок, а по белой коже потекла алая кровь.
— Нет!
Рейстлин упал рядом с ней, кладя ладони на её шею и из последних сил пытаясь найти в себе хоть крупинку магии, но та была глуха к его мольбам. Крисания хрипло выдохнула и затихла. Безумный вой боли огласил просторы Бездны.
— Ты потеряешь всё, Рейстлин. Сначала ты лишишься магии, а после потеряешь её, ибо не сможешь уберечь. Ты останешься один. Я заберу у тебя даже твоего ученика.
Когда крик раздался во второй раз, Крисания уверенно поднялась по лестнице и притянула к себе всхлипывающего мага. Даламар лишь заглянул и ушёл. Он вспомнил, как весь день до этого водил Крисанию по лестнице, по её же просьбе. Она запомнила количество ступеней до комнаты Рейстлина и выучила ритм, чтобы не оступиться. Так вышло, что после этого она практически поселилась в комнате Рейстлина, прокрадываясь, когда он уже засыпал, и ложась рядом. Если бы Крисания могла видеть, то поняла бы, что он знал о её приходах даже в те дни, когда она успевала уйти до его пробуждения, ибо тонкие губы искривлялись в улыбке.
Рейстлин никому ничего не сказал, но впервые после возвращения из Бездны снова занялся магией. Он что-то искал, колдовал, совершенствовал каждое своё движение рук, но всё равно боялся, хотя и скрывал это. Крисания любила сидеть рядом и слушать, как Рейстлин бормотал какие-то слова на языке магов, чувствовать вспыхивающую рядом магию, но иногда Рейстлину нужно было оставаться одному, чтобы сосредоточиться, ибо колдовству нужно было отдаваться целиком и полностью, что в присутствии Крисании было совершенно невозможно. Тогда-то она и стала гулять с Даламаром.
Даламар оказался ненавязчивым спутником, который мог просто идти рядом, ступая почти бесшумно, чтобы удержать от падения или перевести через какое-то опасное место. Мог рассказать увлекательную историю или просто выслушать. Крисания, которая поначалу вела себя несколько стеснительно в присутсвии эльфа, вскоре привыкла к нему, и стала беседовать на разные темы, порой рассказывая о своих страхах. Ученик был под стать учителю — мог успокоить одной мягкой интонацией.
Сейчас Рейстлин стоял в тени деревьев, глядя на мирно беседующих Дламара и Крисанию и невольно чувствовал невиданную до этого эмоцию — ревность. Он хотел бы ни на шаг не отходить от Крисании, всегда держать её руку в своей и быть единственной надёжной опорой этого мира, но любовь к магии, что затихала на время, будучи изгнанной из сердца тихим голосом Крисании, вспыхнула снова. Сначала Рейстлин считал, что снова углубился в изучение колдовства, чтобы быть готовым отразить удар Такхизис, когда она решится его нанести. Но со временем признался самому себе, что никогда не сможет отказаться от магии. Нет, она не вытесняла из его сердца Крисанию. Для него они были совершенно разным, но кто дороже, он не мог ответить.
Даламар обернулся, почувствовав присутствие шалафи, и легко поднялся на ноги. Едва заметно наклонив голову, он исчез, оставляя Рейстлина наедине с Крисанией. Она не заметила, что эльф ушёл, молча вспоминания каждую черту лица Рейстлина. Она часто занималась этим, чтобы никогда не забыть.
Вытянув руки немного вперёд, она прочерчивала в воздухе острые скулы, сиреневатые веки, тонкие губы, мысленно видя перед собой золото любимых глаз. Его кожа всегда была нежной и мягкой… Крисания невольно вздрогнула, почувствовав под своими пальцами эту кожу. Плавно спустившись по скуле, она ласково очертила кривоватую улыбку и улыбнулась сама.
— Ты так тихо подкрался. Я не услышала.
— Но я здесь. И всегда буду.
— Я верю тебе, — она положила голову на острое плечо и прикрыла глаза.