– Понятия не имею. Какая-то чушь. В Интернете по этому поводу ничего вразумительного нет.
– А ты точно это слышал? Чьеда-чьёда?
– Определенно. Он постоянно это говорит.
– Ладно, – протянула она. – В следующую смену всё обсудим.
Положив трубку, я представил, как сейчас Ева хватает предметы и, произнося «чьеда-чьёда», пытается отправить их в прошлое. Я посмеялся, а затем сам уставился на ноутбук и сказал:
– Чьеда… Чьеда-чьёда…
Ничего не произошло. Ноутбук остался на столе.
Наши смены пересеклись раньше обычного. Это не было совпадением – Ева специально поменялась с коллегой.
– Я знаю, что надо делать, – заговорщицки сообщила она. – Надо добыть его историю болезни. Выведаем, как он здесь оказался, – все поймем. Возможно, там про его болтовню что-то есть. Может быть, кто-то знает о фокусах со временем и специально держит Виктора здесь.
– Как мы ее добудем?
– Ты отвлечешь Бреуса, сделаешь так, чтоб он вышел из кабинета. Я войду туда и украду историю болезни. Знаю, где они хранятся. В электронном виде тоже есть, но там не достать. А бумажные – в шкафу, ключ всегда в дверце торчит.
– Он закрывает кабинет, когда уходит.
– Не всегда. Если что-то срочное – может и не закрыть.
Я вспомнил, как с виноватым видом сидел перед Бреусом. Не хотелось, чтоб меня снова отчитывали. Впрочем, затея Евы могла окончиться не только серьезным разговором с начальством. И не только увольнением.
– Если ты не поможешь, я сделаю все сама, – предупредила Ева. – Но с тобой будет проще, безопасней.
– Да? И как его отвлечь?
– Придумай что-нибудь!
– Хорошо. Но ты ее не украдешь. Сфотографируешь листы на телефон и вернешь на место.
После обеда я обошел пансионат и убедился, что все находятся в нужных местах: Бреус – в своем кабинете, Ева – в процедурной через стенку, дежурная – на ресепшене, пациенты отдыхают по палатам. Я вернулся в комнату охраны, осмотрел мониторы, затем по внутреннему телефону позвонил Бреусу.
– Владимир Олегович! – сказал я тревожно. – Кажется, у Шелковниковой какой-то приступ. Вижу на экране: она упала в игровой и трясется.
– Где медсестра? – рявкнул он. – Найди ее и бегом туда!
Я положил трубку и тут же удалил последнюю запись с игровой. Заметил на мониторе идущего по коридору Бреуса. Сейчас его нужно задержать.
Я выбежал в коридор и нагнал начальника у входа в игровую. Там было пусто, даже Виктор со своими шахматами отсутствовал. Бреус осмотрелся и вопросительно взглянул на меня. Я стоял, обливаясь потом, и думал: закрыл ли он кабинет, когда вышел?
– Где она? – недовольно спросил Бреус.
– Не знаю, может, вернулась в палату.
Бреус затопал по коридору к палатам. Я – следом.
Шелковникову мы застали лежащей в кровати. Она держала в руках глянцевый журнал и с удивлением глядела на нас. Какая-то актриса в красной шляпке так же взирала на нас с обложки журнала.
– С вами все в порядке? – спросил Бреус.
Она кивнула.
– Как себя чувствуете?
– Нормально.
– Мы видели, что вы упали в игровой. Что случилось?
– Упала? – Она недоуменно осмотрела нас. – Нет, просто утром голова немного кружилась.
– Хорошо, не переживайте. – Бреус повернулся ко мне: – Где сестра?
– Не могу ее найти.
– В кладовке смотрели? – усмехнулся он и вышел из палаты.
Я кинулся следом за ним.
– Постойте, Владимир Олегович! Я видел, как она покачнулась. Можем пойти и посмотреть записи с видеокамеры.
Он остановился, с презрением глянул на меня.
– Отыщите медсестру, пусть осмотрит и давление смеряет. И прошу не беспокоить по пустякам.
Я ждал Еву около часа. В моей голове крутились всевозможные варианты неудачного развития событий. Что, если Бреус застукал ее в кабинете? Что, если ей не удалось отыскать желаемое? Или она так и не проникла внутрь. Затем я поймал себя на размышлениях о собственных чувствах к этой девушке. Особенной привязанности и тем более влюбленности я не испытывал. Почему же вечно шел у нее на поводу, словно какой-нибудь студент, связавшийся с порочницей на десять лет его старше?
Наконец на смартфон пришло сообщение: «Удалось. Все сняла. Изучаю». А вечером, когда остальной персонал пансионата разошелся, Ева заглянула в комнату охраны.
– Ну как? – сразу спросил я. – Что разузнала?
Ева уселась на диван и некоторое время молчала – будто испытывала мое терпение.
– Увы, – наконец произнесла она. – В истории болезни ничего о его способностях. Он обычный аутист. В детстве ему поставили неверный диагноз – шизофрению, но потом поменяли. Такое раньше сплошь и рядом случалось.