Память услужливо подсунула Нилу статью про судьбу жестокой группировки «Око», которая удивительным образом сгинула в тот самый год, когда Окс вернулся на кольцо. Группировки, в которой когда-то вырос семипалый малыш.
– Ладно, Нил, мне пора. Жаль, что приходится расставаться, вы умнейший следователь из всех, кого я встречал. Прощайте и простите.
Его длинная рука мелькнула в складках плаща, что-то звякнуло. Нил почувствовал укол – игла гладко вошла в шею. Быстрое давление на поршень, и Окс резко отступил назад.
«…единственным кайфом, который можно получить…» – промелькнуло в затуманенном мозгу.
– Вас найдут и откачают.
Нил кивнул, продолжая стоять. А потом достал электронные наручники, включил и бросил в сторону Окса. Семипалые руки тут же скрутило зеленой мигающей лентой. Издалека послышались крики людей Гоша. Вот подскочил Дип, быстро обыскал Окса, достал мешочек, потряс. От легкого звона у Нила свело челюсть. Он шагнул назад.
– Не может быть. – Окс смотрел на Нила с любопытством: – Не учел… туше, следователь.
Нил устало повернулся и пошел к выходу. С каждым шагом теплая волна отступала, ноги теряли легкость, мир прояснялся. Ему так не хотелось уходить!
Непроизвольно Нил закрыл ладонью шею чуть пониже затылка, словно заставляя притяжение ослабнуть. То самое притяжение, которое, как голос родной планеты, упрямо тянуло его назад.
Александр Лукашев
Зверь
Это было простое задание. На первый взгляд.
– Вижу его, – прохрипел наушник в моем правом ухе, – Движется в сторону складов.
– Отлично, – едва различимым шепотом ответил я. Махнул рукой.
– Там его и перехватим.
Отряд позади, повинуясь моему жесту, рассыпался по цеху. Я же снова, на всякий случай, перепроверил винтовку. Дротик с транквилизатором покоился там, где ему и полагалось. В отличие от дурацких фильмов – никаких красных перышек на конце. Лишь холодная сталь шприца – и пороховая капсула, чтобы выстрелить. Просто и эффективно. То, что нужно в нашем деле.
Наушник вновь противно захрипел:
– Сам возьму его. Вы с ребятами перекройте выходы.
Гнев подкатил к горлу. Но все же, как мог тише, я ответил:
– Отставить, Серж! Совсем спятил? Он тебя размажет!
– Да брось. В первый раз, что ли? Задание-то простое. Конец связи.
– Я сказал, отста…
Но Серж уже отключился.
Чувствуя, как краснею от ярости, я повернулся к своим ребятам – и наткнулся на сочувственный взгляд Петренко.
– Серега опять бесится? – почесывая бороду, спросил он о том, о чем и так все знали, – канал связи был открытым.
Не рискнув говорить вслух, чтобы не заорать от злости, я кивнул.
Петренко вздохнул, покачал головой, впрочем особо не удивленный. Все в отряде знали, что Серж часто дурит. И жалоб на него всегда было много. Начальство по этому поводу лишь отмахивалось. Мол, специалист же и человек хороший. Что ж, начальство можно было понять. Весь наш отряд был узконаправленным. Искать замену Сержу было бы не только невыгодно, но и чертовски трудно. Поэтому он и оставался в отряде. Более того, паршивец знал о своей незаменимости. И частенько ею пользовался.
Как, например, сейчас.
– Двигаемся вперед, – приказал я, до хруста в пальцах стиснув винтовку. – Черных, Соболь, – перекройте выходы. Луганин, Акимов, – заходите с флангов. Петренко и я – по центру. – Помолчав, я добавил: – Если Серж сделает все правильно – зажмем эту тварь в клещи. Выполнять!
Отряд разделился. Мы с Петренко направлялись вдоль давным-давно остановленных конвейеров, высматривая малейшие признаки цели.
– Если Серж сделает все правильно, – вполголоса повторил Петренко и обратился ко мне: – А как ты сам считаешь, он сделает?
– Если жить хочет – сделает, – после короткого раздумья ответил я. – Тактику он знает, мы отрабатывали подобные ситуации множество раз. И на тренировках, и в поле.
– Тактика тактикой, Макс, – вздохнул Петренко, выхватывая лучом фонаря ближайшие углы. – А если он жить не хочет?
От неожиданности я даже остановился:
– Что значит «не хочет»? Ты дурной, что ли?
– Ты ж сам знаешь. Работа у нас непростая, много кто ломается.
– Сопляки ломаются, – парировал я – возможно, даже слишком резко. – Те, кто изначально для этой работы не годится. А Серж с нами уже давно…
– Сразу видно, Макс, ты со зверями привык работать, – усмехнулся Петренко, перешагнув через кучу какого-то тряпья. – Ни грамма в человеческой натуре не понимаешь.
– А ты умника не врубай, – огрызнулся я. – Психолог херов. Есть что сказать – говори.