– Если это правда гробы, то кто, вы думаете, нас собирается туда положить? Да, давайте вернемся и поможем родителям принести нас в жертву, или что они там еще удумали. А то ведь им нас еще искать придется, беда-то какая.
Алиса насупилась, но все же кивнула. А потом, чтобы оставить за собой хоть какое-то последнее слово, сказала:
– Но вы еще вспомните меня, когда это окажется ловушкой!
«Ловушка, ловушка», – зашелестел призрак, и Алиса победно глянула на Крота.
Мы пошли, конечно. В смысле не домой, а дальше, куда хотел призрак. Хоть Алиса и не признавалась, но и ей наверняка хотелось узнать, что там такое за заваленной дверью.
Дверь прижала одна из тех высоких штуковин, усыпанных кнопками и негорящими табло, о назначении которых мы ничего не знали. Упала она так удачно, что дверь под ней даже не угадывалась: наверняка туда не лазили даже пра-пра. Теперь-то уж никто из нас не повернул бы назад. Ведь мы могли увидеть что-то нетронутое из того, прежнего мира.
Вчетвером мы, хоть и не без труда, смогли столкнуть штуковину, и она с грохотом повалилась на пол. Мы, конечно, и не надеялись, что прямо за дверью увидим нечто особенное, но все равно немного расстроились, когда перед нами оказался самый обычный коридор – такой же, как сотни других, излазанных вдоль и поперек. Только освещение здесь было немного иное – ярче, живее. Мне даже показалось, что с каждым шагом призрак становится четче. По-прежнему полупрозрачный, но уже не просто смутный детский силуэт, а вполне себе светловолосый мальчик в чем-то вроде комбинезона без рукавов.
А еще появились голоса. Много-много. Будто кто-то впрыснул мне в голову тысячи чужих мыслей. Даже показалось, будто метка над виском разогрелась. Но меня это почему-то не испугало, будто даже казалось… Привычным?
Совсем скоро мы услышали гул, словно за стеной работало что-то большое. Я бы удивился, что здесь еще что-то может функционировать, если бы сам пару часов назад не напоролся на сигнализацию. Воспоминание не прибавляло смелости, но рядом были Крот и Алиса, а еще, конечно, Хани, так что чего мне бояться?
Помещение, куда мы вошли, заполнял шум. Еще здесь стоял здоровенный компьютер с маркировкой на корпусе «Морфей-0748». В убежище мы видели работающие компьютеры, но большей частью они были персональными – пусть даже и промышленными, но все равно не такими огромными. От него к стенам тянулись тысячи проводов и проводков, так что они покрывали почти весь пол.
Призрак-провожатый стоял здесь же, а рядом с ним – еще несколько полупрозрачных детей, причем двое совсем маленьких, не старше трех лет. Я понадеялся, что все они не умерли…
Мы застыли и оглядывали махину и не очень-то понимали, зачем нас сюда привели и тем более чем тут можно помочь. И пока мы вот так растерянно изучали комнату, призраков стало больше. Ровно на четыре. Они стояли перед нами… Вернее, мы стояли перед… Собой? Наши копии, такие же просвечивающие насквозь, как остальные фантомы.
Выйти из ступора и произнести какие-то слова смогла лишь Алиса:
– Что это за?..
– Это ловушка, – прошелестел голос Алисиного двойника.
– И да и нет, – отозвались остальные призраки вокруг нас.
– Нужно было, чтобы вы пришли, но слышала нас только она. Да, только она. Яркое сознание.
Детские пальчики нацелились на Хани. Она съежилась рядом со мной, будто ее в чем-то обвиняли и собирались вот-вот наказать.
– Мы позвали ее, чтобы вы все пришли. Вы нам нужны. Помогите!
Помогите, помогите, помогите… Помогите!
Голоса хором врезались в голову. Показалось, что меня сейчас собьет с ног. Хани даже покачнулась. Но упасть не успела, «Морфей-0748» загудел громче, и голоса стали далеким молящим о помощи фоном.
Одна из стен оказалась раздвижными дверями, которые открылись в слепящий свет и простор. Залы, выходящие один из другого, и так далеко-далеко вперед. Вокруг только стерильно-белый и светло-серый, будто создатель этого места не знал ничего о других цветах.
В залах стояли гробы.
Точно такие, как те, что мы видели открытыми, но эти все были запечатаны. В первом зале лежали совсем маленькие, и когда Хани заглянула внутрь одного через окошечко сверху – вскрикнула. Там оказались младенцы. В каждом-каждом из сотен гробов. И каждый гроб был подписан, как и наши.
– Боже, что это такое?
Алиса никогда раньше не говорила «Боже». Так выражались родители, не мы. Но в этом ужасном месте мне самому хотелось произнести что-то подобное.
– Да ведь они не мертвые! – вдруг воскликнул Крот. – Вот тут, смотрите…
На боковой стенке «гроба» мигали какие-то цифры, а еще там было что-то вроде штампа «дата погружения в криосон».