Молодой человек поморщился, сообразив, куда завели его мысли. Даже немного обидно стало, что воспоминание о любовнице уничтожило лиричный настрой, порожденный книгой, островом и ночью.
Из палатки раздался грохот опрокинутого стула. Ким тихо чертыхнулся, подождал. Генка завозился, что-то бубня себе под нос. Потом снова все стихло. Ким вздохнул и открыл глаза.
- Нужно одеться, - пробормотал Ким, зябко поведя плечами – предутренняя прохлада просачивалась под сорочку, напоминая, что здесь совсем не экваториальные широты. – И Генку проверить, - словно уговаривая самого себя, добавил он.
Но вставать по-прежнему не было никакого желания. Луч фонарика скользнул по нарисованному зеленокожему монстру, окрасив на мгновение его шкуру лиловым, и Киму показалось, что тролль игриво подмигнул. На невысокий холм, где они разбили палатку, неожиданно опустился туман. Не густой, непроглядный, а легкий, немного таинственный, завораживающий. И Киму на миг отчаянно захотелось, чтобы он уплотнился, материализовался во что-то необычное, сказочное. Чтобы там, за этим маревом, вдруг открылся вид на волшебный замок с заточенной в нем прекрасной принцессой и охраняющим ее драконом. А еще – почувствовать на плечах тяжесть лат, ощутить дрожь боевого коня под седлом.
Он затряс головой, прогоняя наваждение. Снова покосился на книжку, словно ожидая какого-то подвоха от тролля-оборотня, но тот лишь скалился, ка и раньше. Ким подхватился с камня, на котором сидел, попрыгал, размахивая руками, чтобы согреться, поднял с земли брошенную книжку и решительно двинулся к палатке.
Генка, сидя на раскладном стуле за маленьким, раскладным же столиком, изливал кому-то душу в камеру ноута. Был он пьян и подавлен, но уже, по крайней мере, не разваливался на части, как еще утром, перед вылетом.
- Ладно, до связи, - не слишком разборчиво бросил он собеседнику, когда Ким вошел в палатку, и неуклюже развернулся на стуле всем корпусом. – Ким? Ты где был? – с трудом фокусируя взгляд на друге, поинтересовался он.
- В другом измерении, - раздраженно бросил тот.
Генка имел привычку напиваться каждый раз, когда очередной его роман заканчивался крахом. А поскольку романы его в принципе не отличались продолжительность, даже если приводили к браку, то терпеть пьяные рефлексии приходилось по несколько раз в год. Ким считал это вполне допустимым неудобством. Генка был его другом слишком давно, слишком важное место занимал в его жизни, и имел полное право иногда проявлять слабости. Но это не значило, что Киму нравились вот такие пьяные эскапады.
- Хряпнешь со мной? – Генка потянулся к бутылке дорогущего Чиваза, плеснул в свою кружку, но второй поблизости не нашел. Попытался дотянуться до сумки с посудой и снова чуть не сверзился со стула.
Ким, по опыту зная, что отказываться – себе дороже, вздохнув, достал кружку и подставил под вихляющую струю скотча.
- За нас, за настоящих мужиков! – провозгласил Генка. – И ну всех баб к черту!
- И это правильно, - пробормотал Ким и почему-то снова подумал о Валентине. Действительно, к черту.
- Ким, - Генка грохнул пустой кружкой о стол, от чего тот, жалобно тренькнув, едва не сложился, - а вот скажи, я неправ?
- Прав, - кивнул Ким, не желая спорить.
- Прав! – самодовольно повторил друг. – А раз я прав, я сейчас ей позвоню и все вывалю!
- Валяй, - согласился Ким, поставил недопитую кружку на хлипкую полку и потянулся за курткой.
Долго терпеть пьяные Генкины излияния было выше его сил. Одевшись, он снова пристроил на лбу фонарик, сунул под мышку складную табуретку и книжку и, поразмыслив, прихватил и остатки своего скотча.
- А она есть у тебя с скайпе? – спросил вслед Генка, уже вовсю щелкавший мышкой.
- Поищи, - пожал плечами Ким, который не считал нужным помнить все свои контакты.
- Лишь бы была в сети... – пробормотал Генка.
- Вот если не будет, тогда зови меня. Я там тест прогоняю, так что просто обязана у нее прога включиться, если она за компом.