В: Старух. Да ещё и крашенных. Спасибо, Элен, от души спасибо. Мы тоже тебя любим.
(все смотрят на Юну)
Ю: Ничего себе. Какие страсти за два дня моего отсутствия. Ладно. Антон здесь?
В: Должен быть в админке.
Ю: Дай глоточек. Что-то я действительно неважно себя чувствую.
***
День, когда с ней случились три слова, она, и захоти, не смогла бы забыть.
Надрыв
голеностопных
связок.
Неудачно упала. Падение заняло долю секунды, короче молнии, вспышка – и всё. Земля ближе, чем ей полагается быть, небо дальше, встать невозможно, но и не встать – невозможно. Подняться пришлось. Чтобы… сесть обратно, на асфальт, среди проезжей части. Доползти до тротуара. И уже оттуда, теряя сознание от боли, вызвать скорую. Светило солнце.
Толкнувший успел уйти.
Перед самым выпуском из балетной академии девушка, подающая большие надежды, подвернула стопу, лишившись способности ходить. Врачи сказали: покой и ещё раз покой. Через месяц она танцевала Мирту в последнем, ученическом и своём, спектакле. Ставили "Жизель".
Доказать право на роль ей тогда (с огромным трудом, но всё же) удалось. Стволовая анестезия. Она обколола ногу, чтобы войти к преподавательнице. Та не желала и глаз повернуть. Юна не ушла, начав танцевать. Не ощущая боли. Боль обрушилась на неё потом. Вершительница судьбы надела очки. Тема звучала в головах. Уши вмещала тишина. "Это не гордыня, – сказала Юна. – И не упрямство. Дело не в том, кто лучший на курсе. Я могу, и я это сделаю. Я соображаю, что делаю. Пожалуйста, – и сошла на шёпот, открытыми зрачками – в защищённые, стремясь сквозь стёкла. – Пожалуйста, дайте мне шанс". Уставшая женщина сняла очки. Открытые глаза остались слеповатыми. "Страшный ты человек, Волкова, – прошуршала в тишь. – Напролом прёшь. Вот что с тобой делать? Что бы ты сделала? На моём месте. Я должна выгнать тебя лечиться. И я понимаю, что для тебя это значит. Ты не права. Дело именно в том, – подалась вперёд, сжав руки у шеи, – что ты лучшая на курсе. И то, что я сейчас видела, одобрил бы сам Сергеев, Константин Михайлович, мир его праху. Твоё деми-плие… Я пущу тебя на сцену. С одной оговоркой: ты сейчас в письменном виде возьмёшь за это ответственность. Твоё здоровье – твоя забота. Согласна?" Юна, не веря счастью, кивнула и подписала свой приговор, а, выйдя, расплакалась. От нервного перенапряжения. Когда отпустила анестезия, грызла руку, бинтовала ногу, хрипя, лежала на кровати клубком. Со стены, властительница всех вилисс, гордо взирала Плисецкая. И прыгала в ассамбле, со снимка Цармана – наружу, в дверь и – с земли, чтобы больше никогда не вернуться. «Майя, – шептала девочка, любимая солнцем, – Майя, я выдержу, я стану как ты. Идеальной и холодной. Идеальной, как скальпель». Неделю спустя она подарила залу отточенную вариацию, лёгкую, как шепотки на лесной поляне.
Зрители аплодировали стоя. Танцовщики и балетмейстеры, студенты и преподаватели, блестя слезами, блистая улыбками, поздравляли друг друга и обнимались. Новая, большая, жизнь лежала у ног. Всех ног. Кроме одной: травмированной.
Из Мариинского театра дебютантку, мертвенно-бледную под гримом, увозила карета скорой помощи.
Ей пояснили: связки дорвались. Нужна операция. Ей прояснили: дорога на большую сцену, как ни крутись, теперь закрыта навсегда.
Едва успев встать на ноги, она обулась в стрипы.
***
СТАНЦИЯ: СЕННАЯ ПЛОЩАДЬ. ЭТАЖ: ЧЕТВЁРТЫЙ. КОМНАТА: ПРОСТОРНАЯ, В ПСЕВДОКОЛОНИАЛЬНОМ СТИЛЕ, С БАЛКОНОМ ЗА ГАЗОВЫМИ ШТОРАМИ. У РОЯЛЯ, В ПРАВОМ УГЛУ, СГОРБИВШИСЬ, ОПУСТИВ ЛОКТИ НА ПЮПИТР, ПОДБОРОДОК – НА ЛАДОНИ, СИДИТ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (КОМПОЗИТОР), ХРУПКИЙ, С БЕСЦВЕТНЫМИ ВОЛОСАМИ И ГЛАЗАМИ. ЕГО ДРУГ, ВЫСОКИЙ, СТАТНЫЙ БРЮНЕТ ОСЕТИНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ (БАЛЕРОН), БЕСШУМНО ХОДИТ ТУДА-СЮДА, ЗАЛОЖИВ РУКИ ЗА СПИНУ, ЧТО-ТО ОБДУМЫВАЯ. В ОКНА СТУЧИТ ДОЖДЬ.
К: Ради бога, не маячь.
Б: Какого именно бога?
(садится на кожаный диван слева, закинув ногу на ногу, углом вбок)
К: Да любого. Главное, помог. Додумался же ты готовить номер именно сейчас… Тебе не кажется, что…
Б: Слава подождёт. Подождёт, – (со смехом) – пока уснёт жена. А у нас пока есть возможность поработать.
К: Тебе лишь бы поработать.
Б: Не говори, что с тобой не так. Мы все тут… трудоголики. Не удивлюсь, если Слава по ошибке вместо денег осыпет девчонок символами каждого кадра.
К: Его новый фильм стоит того, чтобы сыпать кадрами. Сама идея: стремление к полной свободе есть путь в ничто… Стоило изложить её, как я сказал: ты как хочешь, но саундтрек мой.