— Свободен, — коротко произнес Новиков. — Завтра, как обычно в семь тридцать.
Водитель проводил его взглядом до дверей дома, и когда его фигура скрылась за дверью дома, он медленно тронулся и поехал в сторону Казани.
Владимир Иванович прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Окинув кухню взглядом, он решил про себя, что завтра поедет к жене и уговорит ее вернуться обратно в коттедж. Пока чайник нагревался, он снял с себя пиджак и повесил его в шифоньер. Сняв с себя галстук, он снова направился на кухню, где уже призывно свистел свисток чайника. Он налил кипятка в заварочный чайник. Внезапно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Сердце предательски екнуло. Он резко обернулся и увидел стоящего в дверях кухни Лаврова. В руках Павла был пистолет Стечкина с навернутым на ствол глушителем.
— Рано вы меня похоронили, Владимир Иванович, — произнес он и направил на Новикова свой большой пистолет.
— Разве ты не погиб, «Душман»?
— Вы же видите, что нет. Я, как Ленин, живее всех живых.
— Но, мы нашли там обгоревший труп, на руке которого были твои часы?
Лавров тихо засмеялся. Вид у Новикова был такой растерянный, что невольно вызывал смех у Павла.
— Там сгорел ваш человек, который меня предал. По всей вероятности он украл у меня мои часы и таким образом, они и оказались у него на руке.
Новиков опустился на стул и обхватил руками голову. Он уже догадался, зачем пришел к нему этот человек.
— Что тебе от меня нужно? — спросил он Павла. — Что тебе нужно? Деньги, квартира или еще чего-то?
— Нет. Мне от вас ничего не нужно. Я пришел к вам за правдой.
— За какой такой правдой, — тихо произнес он, не спуская своих глаз с черного зрачка пистолета.
— За настоящей правдой. Думаю, что пришло время рассказать людям правду. Пусть люди узнают, кто вы такой.
— Скажи, кому нужна твоя правда? Ты думаешь, я один такой? Нет, Лавров, ты ошибаешься. Жизнь сейчас такая и каждый выживает, как может. Это только слова, человек человеку друг, товарищ и брат. Неправда все это. Так, ты мне скажи, за что ты меня убиваешь, если таких как, сотни тысяч. Всех же не перебьешь?
— Может вы и правы, что всех не перебьешь. Но, если я буду обивать по одному, еще тысячи людей задумаются над этим и не захотят воровать и обманывать наш народ. А, сейчас, вставай из-за стола, и пойдем в комнату, — произнес Лавров.
Новиков послушно встал из-за стола и проследовал за ним в комнату.
— Садись за стол! — приказал ему он. — Бери бумагу и пиши.
— Что писать-то?
— Я же сказал тебе, пиши правду. Покайся в грехах и уйди на тот свет с чистой совестью.
— А, как же моя семья? Мои дети и внуки? Они разве виноваты перед тобой. Я же испорчу им все жизнь.
— Надо было думать об этом раньше. Сейчас пришло время собирать камни.
Новиков сел за стол и пододвинув к себе чистый лист бумаги, стал писать. Он писал долго, часто останавливался и отрешенно смотрел в потолок. Исписав один лист, он потянулся за вторым. В какую-то секунду, Лавров немного расслабился, и этого оказалось достаточным для Новикова. Он резко вскочил из-за стола и попытался ударить шариковой ручкой ему в глаз. Павел успел увернуться. Удар пришелся в челюсть. Ручка глубоко распорола ему левую щеку.
Лавров схватил Новикова за руку и борцовским приемом швырнул его через себя на пол. Владимир Иванович, вскрикнул от боли. Вывихнутая из сустава рука, плетью повисла вдоль его туловища. Павел схватил его за шиворот рубашки и снова усадил его за стол.
— Я больше писать ничего не буду, — произнес Новиков.
Лавров взял исписанный лист бумаги и прочитал текст, после чего положил его на стол.
— Где твое оружие?
Новиков рукой указал на стул, на спинке которого висела оперативная кобура. Павел достал из нее пистолет Макарова, вытащил из него магазин.
— Я не буду стреляться! — произнес Новиков. — Если хочешь, то убей меня сам.
— Бог с тобой, — произнес Павел и, вставив в пистолет магазин, взвел его.
Раздался выстрел. Пуля снесла половину головы Новикова и вошла в стену. Лавров вытер пистолет носовым платком и вложил его в еще теплую руку Новикова, после чего крепко сжал его кисть.
Он быстро прибрался в комнате, уничтожил все следы своего пребывания, направился к выходу. Через минуту, одинокий мотоциклист отъехал от дома Новикова и исчез в темноте ночи.
Водитель вот уже полчаса стоял у ворот коттеджа, дожидаясь Новикова. Он дважды нажимал на клаксон, но тот словно не слышал призывного гудка машины.