Посмотрев меню, Павел решил позавтракать. Он сделал заказ, и пока официантка ушла исполнять его заказ, он стал внимательно разглядывать посетителей кафе. Несмотря на довольно ранний час, в кафе было достаточно многолюдно. Неожиданно его взгляд упал на знакомое лицо молодого парня. Ошибиться он не мог. Этого парня он вчера видел вместе с «Кактусом». Именно с этим парнем стоял «Кактус» у общежития и разговаривал, когда к нему подошел Павел.
За столиком, помимо этого парня, сидело еще трое не знакомых Павлу парней, одетых в кожаные куртки. Знакомый паренек достал из кармана три маленьких пакетика и положил их на край стола. Один из парней достал из бокового кармана куртки деньги и положил их рядом с этими маленькими пакетиками. Парень взял деньги и сунул их в карман своей куртки. Трое парней, забрав лежащие на краю стола пакетики, направились к выходу из кафе.
«Неплохая точка для реализации наркотиков», — подумал Павел, заметив, что к парню, направилась очередная группа молодых ребят.
Официантка принесла ему завтрак. Закончив завтракать, он отодвинул от себя пустую тарелку и снова стал следить за парнем. Наконец, тот встал из-за стола и направился к выходу из кафе. Задерживать его сейчас не имело смысла, так как кроме денег у него ничего в карманах, похоже, уже не было.
«Посмотрим, что будет завтра», — подумал Павел, направляясь вслед за парнем. Если это точка сбыта, то завтра будет это же самое, что и сегодня. Его нужно брать с наркотиками. Вот тогда он не открутится.
На следующее утро, Лавров перехватил уже знакомого ему паренька на подходе к кафе. Парень, взглянув на него, и похоже признал в нем того самого оперативника, который на днях задержал «Кактуса». Он попытался оказать сопротивление, но сразу понял, что схвативший его оперативник намного сильнее его. Дернувшись несколько раз, он успокоился и перестал вырываться.
— Ну, что наркоман хренов, попался? Теперь я упакую тебя лет на пять, как минимум.
— Слушай! Ты же знаешь, что эти наркотики не мои. Я от реализации практически ничего не имею, все деньги идут «Жану».
— Это слова! Если я вас сволочей по одному пересажаю, то смогу после этого заснуть спокойно. Давай, двигай рядом со мной. Если дернешься и попытаешься бежать, то я тебе просто сломаю руку. Вот так, возьму и просто так сломаю.
Парень, молча, шел рядом с Павлом, не предпринимая никаких попыток бежать. Они свернули за угол и оказались на улице Кирова. Оглядевшись по сторонам, Лавров направился в сторону пустого дома. Дом бы отселен уже давно и там кроме бомжей никого не было.
— Слушай, ты, куда меня ведешь? Я не пойду туда! Веди меня в милицию! — испугано произнес парень.
— Давай, двигай, я же тебе сказал, что если будешь дергаться, то я сломаю тебе руку.
Лавров чуть сжал ему локоть. Парень побледнел от боли и снова безропотно направился рядом с ним. Они остановились около забора, которым был отгорожен этот дом. Они пролезли через щель в заборе и оказались в небольшом дворике. Люди, транспорт, все это оказалось где-то там далеко, за высоким деревянным забором.
— Как тебя зовут? — поинтересовался у него Лавров.
— Волков.
— А, у Волкова имя есть или нет?
— Волков Евгений Николаевич.
— Ты учишься или работаешь?
— Учусь на заочном, а днем работаю в кафе «Стамбул» барменом.
— Давно подсел на героин?
— Уже, год. Пытался бросить, но не получилось. Вот и работаю на «Жана», за дозу.
— Ну, что Женя, у тебя два пути, это подсеть лет на пять, как минимум или…
— Что, второе?
— Это сдать мне «Жана» со всеми его наркотиками. Выбирай!
Волков на минуту задумался, чувствовалось, что выбор давался ему не просто.
— Нет, я не согласен. Лучше отсидеть, чем связываться с «Жаном» или «Канадцем». Там в тюрьме шансов остаться в живых больше, чем здесь на воле.
— Зря, Волков, зря. Я думал, что ты умнее. Можно подумать, что эти два брата-акробата, это твои самые близкие родственники. Ты, вот сам подумай, я их все равно упакую, через тебя или через других людей. Однако, о том кто мне в этом помог, может фигурировать и твое имя. Вот, ты там и будешь в изоляторе кричать, что это не ты мне сдал их, а кто-то другой. Покричишь, денек другой и окажешься около параши вместе с «обиженными».
— Послушайте! Но это же, не честно. Я не собираюсь сдавать их вам.