— Так что будем делать с объектом? — тоже закурив, потребовал немедленного ответа Вревский.
— Сергей Станиславович, — полуприкрыв глаза, мягко произнес оснаб, выпуская клуб дыма, — а вы, батенька, случаем, не ох…ели? Я, конечно, понимаю, что наглость — второе счастье, но! — Петров театрально замолчал, чтобы дать Вревскому прочувствовать всю серьезность ситуации. — Чтобы выдвигать мне условия, — наконец продолжил он, — нужно иметь за душой нечто большее, чем все ваши фиглярские фокусы. Вас ведь этому в «Абвере» учили? Бросайте немедленно этих подонков, Сергей Станиславович, они вас явно плохому учат! А моего боевого старичка вы не получите, при всем вашем огромном желании и старании!
— Жаль… — задумчиво произнес ротмистр, выпуская густой дым из ноздрей. — А это ведь и, правда, тот самый аромат… Вы удивительный окудник, Александр Дмитриевич, жаль, что в этот раз судьба развела нас по разные стороны.
— Не унижайте себя лестью, Сергей Станиславович, все равно не поможет!
— Никакой лести, князь, просто констатация неоспоримых фактов! А насчет «вашего» боевого старичка… Да, я должен был доставить его в Рейх… При невозможности доставки, есть и другой вариант…
— Устранение? — усмехнулся оснаб. — Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы этого не понять!
— Предлагаю ни вам, ни мне… — Начал было Вревский, но Петров перебил его, наплевав на все приличия и громко заржав в голос.
— Господь с вами, Сереженька! Вы верно на искусственном солнышке перегрелись или ненастоящий коньяк в голову стукнул? С чего вы взяли, что я пойду на ваши условия?
— Вы меня не дослушали, господин оснаб… — «обиженно» заявил Сергей Станиславович. — За ликвидацию объекта на ваш счет в швейцарском банке ляжет солидная сумма в рейхсмарках, или в любой другой валюте. Этих средств хватит на старость не только вам, но и вашим детям…
— У меня нет детей, ротмистр! — отрезал оснаб. — Можете не стараться.
— Но ведь могут быть! — воодушевленно произнес бывший сослуживец. — Вы еще не старый, и вполне еще в состоянии оседлать молоденькую кобылку, — Вревский похабно ухмыльнулся, — а то и двух-трех! Да и через десяток лет еще сможете, если воспользуетесь услугами мировых светил Магической медицины! А они все будут вашими с такими-то капиталом, только пальцами щелкнете! — Продолжал искушать Петрова Вревский. — У вас, ваше сиятельство, еще все впереди!
— А с чего вы решили, ротмистр, что мой нынешний «наниматель» заплатит меньше немцев? — поинтересовался Петров.
— Вот это уже конструктивный разговор! — оживился Вревский. — Назовите сумму, и я думаю, немецкое командование пойдет вам навстречу.
— Вот скажите, Сережа, вы бы стали резать курицу, несущую золотые яйца? — Оснаб глубоко затянулся и затушил папиросу в так же материализованной из ниоткуда пепельнице. — И я, в данный момент, совсем не о деньгах.
— Черт! — не сдержавшись, выругался Вревский. — Хотите сказать, что все ваши «новинки» — от него?
Оснаб легонько кивнул, в подтверждение своих слов.
— Тогда понятно, почему вы так вокруг него пляшете… — Тягуче протянул ротмистр.
— Советую забыть о его устранении, как о страшном сне! Иначе, я разозлюсь, Сереженька… Нет! Я очень сильно разозлюсь! — оскалившись, добавил оснаб. — А вы знаете, что значит попасть под мою Ментальную атаку, когда я очень зол!
— «Спасибо» за напоминание, князь! — Вревский зябко передернул плечами, как будто вдруг ему стало нестерпимо холодно. — Я помню, как вы выкашивали Красных тысячами… когда их «взбитые» мозги едва не вытекали из их же ушей… Жаль, что вы так ненавидите немцев, ваше сиятельство! Вам бы нашлось достойное место в рядах «Абвера»…
— Я не ненавижу немцев, Сережа, — перебил ротмистра Петров. — И среди них частенько попадаются приличные люди. Я просто уважаю и люблю свою отчизну, в отличие от вас, господин бывший… соотечественник…
— Как знаете, Александр Дмитриевич, как знаете. По мне так англосаксы куда как противнее — дрянь людишки! Подлый народец! Что англичане, что америкашки — все едино! Немцы намного основательнее и честнее…
— Давайте не будем вдаваться в дискуссии о «качествах» разных народов, — вновь перебил ротмистра Петр Петрович. — По-моему, гансы уже и так основательно двинулись на почве расовой дискриминации и ксенофобии. Однако вы сделали свой выбор, я — свой! А время рассудит, кто из нас оказался прав.
— Время рассудит, — эхом откликнулся Вревский. — Раз ликвидация отпадает, есть еще вариант… Но за него меня по головке не погладят, но и отчитывать сильно не будут…