Не перестающий орать Вревский, выдал такую трель, что напрочь сорвал себе голос. Он захрипел и у него горлом пошла кровь. Могло статься так, что поломанными ребрами могло пробить легкое… Черт побери! Я не успевал! А ведь была надежда, что после «выключения» Аверьяшки, его «зеленка» ослабит хватку… Но она лишь усилила «объятия»! Я ломился, продираясь сквозь сопротивляющуюся моему продвижению растительность, как скоростной бегемот… Но я все равно не успевал! Не успевал спасти… Я рванулся на пределе всех своих сил и… время вокруг меня, словно бы остановилось! Замерло. Исчезли звуки, кусты престали мельтешить перед моими глазами и бросаться под ноги. Картинка окружающего мира стала статичной, словно на трехмерной фотографии. Я даже с шага сбился, едва не офигев от всего происходящего. И тут вдруг на меня «снизошло откровение» – я вспомнил, что со мной уже случалось такое. При нападении на меня НКВДешника в Силовой спецшколе мир точно так же замирал. В тот раз только это и помогло мне выжить. А теперь, видимо, поможет и моим компаньонам… По крайней мере, у меня появилась надежда.
Не снижая скорости, я подлетел к командиру и, практически не прилагая усилий, разодрал в клочья оплетающие его лианы. Осторожно опустив «деревянное» тело оснаба на землю, я проделал ту же операцию с ротмистром Вревским. После чего, закинул себе на плечи их неподвижные тела, похожие на застывших манекенов, и поспешил прочь от места «зеленого побоища». Асфальт продолжал трещать и ломаться под моими шагами, а ноги погружались в землю уже едва ли не по самую щиколотку.
Активные заросли остались где-то позади, когда время вернулось на круги своя одним стремительным толчком. Тела моих спутников «размякли» и обвисли на моих плечах. Я свернул за ближайший угол и осторожно положил их на землю.
– Хоттабыч… ты… – со свистом втянув воздух, просипел оснаб.
– Я, командир! – Моя рука легла ему на лоб, и я запустил Малый Диагностический Конструкт, единственное чему я сумел научиться в амбулатории профессора Виноградова. На большее моего сопутствующего Медицинского Дара просто не хватало. Но и то – хлеб! К моему величайшему облегчению, с командиром все было в порядке – немного помят, и только.
– Что… произошло? – хрипло поинтересовался он.
– Мне удалось вас выдернуть… – не вдаваясь в подробности, пояснил я, диагностируя состояние Вревского. Тот, похоже, слегка отключился. Однако и его состояние внушало надежду на спасение. Помят он оказался сильнее командира, но кости – целы, а важные органы – в порядке. – Петрович, отвесь ему хорошую пощечину, – попросил я командира. – Боюсь, что я сейчас ему башку одним ударом оторву…
Оснаб взглянул на мои ноги, продолжающие постепенно утопать в земле, словно в зыбучих песках и ощутил пока еще легкое подрагивание почвы.
– Получилось? Как тогда в Москве? – спросил он, наотмашь хлеща ротмистра по щекам.
– Получилось, – кивнул я. – Потом расскажу… – Замолчал я, когда Вревский распахнул слезящиеся глаза.
– Что?.. Где?.. – Испуганно заозирался он по сторонам.
– Когда, мля! – рявкну я. – Позже, ротмистр! Надо делать ноги! Срочно!
– Атойгах так и не появился? – Оснаб наконец пришел в форму.
– Нет! – Помотал я головой. – Похоже, что я его немного измотал…
– Что ты сделал? – не понял Петров. – Измотал Пожирателя Душ?
– Командир, клянусь – не специально… Так получилось…
– Потом! – отмахнулся Петр Петрович. – Сколько у нас времени?
– Не скажу, командир – эта сволота очень быстро восстанавливается!
– Ротмистр, идти можешь? – Командир пристально взглянул на Вревского.
– Смогу… наверное… – произнес предатель, поднимаясь на ноги. – Точно смогу… А чего это с ним? – Вревский наконец заметил, как я постоянно выдергиваю проваливающиеся ноги из земли.
– Господа, много текста! – Поторопил я бесцельно теряющих время аристократов.
– Точно! – согласился со мной оснаб. – Нам нужно срочно добраться до Силовика-Артефактора и снять наконец эти железки!
– Кого ждем? – поторопил я «приятелей», и вовремя.
– Ненавижу! – Донесся до нас громкий «обиженный» рев Аверьяшки, успевшего, по всей видимости, полностью восстановиться из «мясного фарша».