– Да-да, профессор, усыпите, как бешенного пса! – фыркнул я, представив эту картину.
– Вообще-то, бешеных псов обычно пристреливают! – «поправил» меня оснаб. – Надеюсь, что до этого не дойдет?
– Товарищи дорогие, ну знайте же меру! – неожиданно возмутился профессор Виноградов. – Меня, как Медика, коробит такая «живодёрная» пикировка! Я, как-никак, клятву Гиппократа приносил!
– Да, действительно, Хоттабыч, перегнули мы с тобой! Извините, Владимир Никитич, больше не повторится! А вот задумка с усыплением – то, что доктор прописал! Что же вы раньше-то молчали?
– Да вот… как-то в голову не приходило… – Виноградов пожал плечами. – А ведь это могло снять столько проблем.
– Теперь я точно спокоен, – произнес Петров. – Я ненадолго, – повторил он. – Не успеете соскучиться. – И он стремительно вышел из моей «палаты».
– Владимир Никитич, – оставшись тет-а-тет, – а вы действительно успеете? Ну, усыпить, если что?
– Думаю, что смогу, – ответил профессор. – Вы, главное не волнуйтесь!
– Да я, уже, вроде бы и успокоился.
– Хорошо, что нам удалось остаться с вами наедине, – вдруг ни с того, ни с сего, заявил Владимир Никитич. – Мне надо с вами серьезно поговорить…
Ну-ка, ну-ка? С чего это вдруг такие разговоры. Я, вроде, никакого повода скрытничать не давал. А вот профессора явно что-то гнетет, и после ухода оснаба, это стало видно невооруженным взглядом.
– Я вас внимательно слушаю, Владимир Николаевич…
– Гасан Хоттабович… – Медик явно «мялся», не зная, как начать. – За тот совсем недолгий срок, прошедший с момента нашего расставания, я заметил очень существенные изменения, произошедшие с вашим организмом.
Ах, вот он, о чем? Значит, заметил-таки мои новые, прорезающиеся в нижней челюсти, зубы. Нечего и думать – обмануть настоящего профессионала, да еще и волшебника-окудника-Медика, мне все равно не по плечу.
– Да, заметил, Владимир Никитич. – Я послушно кивнул. – У меня два зуба прорезалось. Вот! – Я выдернул изо рта «присоски» и засветил профессору уже явно видимые два нижних резца.
– Спасибо, любезный! – Профессор лишь мельком взглянул на предмет моей «гордости», удовлетворенно кивнув. – Можете закрывать рот.
Я, покривившись, вернул протезы на место – приятных ощущений мне этот процесс не доставил. Но деваться некуда – буду терпеть, пока смогу. Светить голыми деснами как-то совсем не комильфо:
– Что скажете, профессор? Что со мной происходит? Почему зубы полезли?
– Вот этот вопрос меня и беспокоит больше всего, Гасан Хоттабович… – Владимир Никитич в волнении, вновь начал накручивать пальцами кончики и без того «острых» усов. – Судя по всем тем изменениям, что я диагностировал… похоже… – Профессор отчего-то мялся, мямлил, и оттягивал «момент истины». – Такого, конечно, не может быть… Но вы молодеете, драгоценный вы мой! – наконец выдал свой вердикт профессор Виноградов.
Сказать, что Владимир Никитич меня ошарашил, я не мог. После собственной смерти и всех чудес этого мира пронять меня было довольно сложно. Я подозревал и даже надеялся на подобный исход, когда обнаружил у себя растущие зубы. И вот знающий профессор-Медик, наконец, озвучил его.
– Вы уверены, Владимир Никитич? – с надеждой в голосе произнес я.
– Уверен, ибо ничего другого просто не могу предположить… В голову не приходит! С момента нашей первой встречи ваши физические параметры существенно улучшились! Налицо «ремиссия» старения! Не знаю, сколько времени может занять полное омоложение вашего организма, но, что оно произойдет рано или поздно – бесспорно!
– Так это же здорово, Владимир Никитич? – осторожно спросил я, поскольку физиономия Медика выглядела несколько «кисловатой» для такого ошеломительного вывода.
– Если это так, Гасан Хоттабович, – произнес Виноградов, – то мы стоим на пороге поистине великого открытия…
– Как-то не вяжется ваше «настроение», с вашими же словами. – Я решил пойти ва-банк, и выяснить, наконец, что так беспокоит Медика.
– Не буду скрывать, – признался Владимир Никитич, – меня немного нервирует подобное «открытие».
– Отчего же? – Я до сих пор не мог догнать, что же так напрягает профессора. – Разве открытие секрета «вечной молодости» не осчастливит все человечество?
– Ну, во-первых, этот секрет надо еще открыть, – тут же потушил мой «благородный порыв» Виноградов. Во-вторых: вы подумайте сами, уважаемый Гасан Хоттабович, о возможных последствиях. Пока еще не для всего человечества, а конкретно для вас. Если этот секрет станет известен нашим… – Медик запнулся. – Станет известен даже узкому кругу лиц, что может случиться с вами?