– Немыслимо! – ахнул Пласман, прикасаясь пальцами к восстановившей свою целостность груди жертвы. – Он регенерирует!
Однако и это оказалось еще не все: довольно-таки молодой крепкий унтерменш, прямо на глазах диверсантов, начал превращаться в глубокого дряхлого старика. Упругая и «натянутая» прежде кожа сохла и провисала, покрываясь глубокими морщинами и коричневыми пигментными пятнами, густые и темные волосы на голове седели и частично осыпались, открывая неприглядную плешь. Крепкие мышцы сдувались и дрябли.
Хартману пазалось, что вот-вот, и воскресшая чудесным образом жертва, превратившаяся на его глазах в столетнего старика, начнет разлагаться прямо сию же минуту… Но он не угадал – старик судорожно вздохнул и распахнул глаза, в которых отражался настоящий огонь преисподней. А после начался настоящий ад…
Хартман вновь передернул плечами, поглубже ввинчиваясь в мягкое кресло приемной рейхсфюрера, и смахнул холодную испарину. В тот день он выжил только чудом, по-другому и не объяснить. Старик играючи раздавил всю их диверсионную группу, превратив в откровенный фарш не только его бойцов, но и двух не самых слабых по силе Магов, вместе с Некро-Арахноидом, не успевшим даже дернуться в его сторону. Раз – и все кончено!
Что и как там произошло, Роберт так и не смог вспомнить, он очнулся под грудой соли, когда жуткий старикан (а по сути, если Пласману все-таки удался его опыт, воскрешенный из небытия Асур) уже покинул пещеру. Вид растерзанных им тел соратников и друзей до сих пор преследовал Хармана по ночам в жутких кошмарах. Но Хартман, недаром же его прозвали Горным Львом, сумел выбраться из этой русской задницы и добраться живым до Берлина… Как? Это отдельный «рассказ», который Хартман уже не раз и не два повторил на многочисленных допросах, проведенных настоящими виртуозами Ментальной Магии Рейха.
На столе секретаря зазвонил телефон. Молодой и напомаженый женоподобный хлыщ с длинной, совсем не по уставу челкой, но, тем не менее, пребывающей в чине штандартенфюрера СС, поднял трубку.
– Приемная рейхсфюрера… – томно произнес он, любуясь своими ухоженными ногтями. – Яволь, герр Гиммлер! – четко произнес он, услышав в трубке знакомый голос шефа, и что-то быстро записал в блокнот явно под его диктовку. – Герр… э… – Он положил трубку на место и заглянул в блокнот, а после перевел взгляд на Роберта. – Штурмбаннфюрер Роберт Хартман?
– Я, герр штандартенфюрер! – Роберт стремительно поднялся со своего места и прищелкнул каблуками, вытянувшись во фрунт.
– Рейхсфюрер ожидает вас, Роберт. – С томным придыханием произнес секретарь Гиммлера. – И да, Эрнст, – добавил он, обращаясь к оставшемуся в одиночестве обергруппенфюреру, – вы тоже приглашены. Проходите, господа! – Скользнув к дверям, ведущим в кабинет Гиммлера, секретарь распахнул одну из створок. – Прошу…
Пропустив вперед начальника РСХА, Роберт вошел следом в просторный кабинет второго лица Вековечного Рейха. Ранее Хартман никогда не встречался с рейхсфюрером (как, собственно и с остальными власть предержащими) вот так, вживую. Он видел Гиммлера лишь на многочисленных портретах и в кинотеатре при просмотре кинохроники, ставшей в последнее время обязательной перед просмотром развлекательных фильмов. Хартман множество раз ловил себя на мысли, вглядываясь в это улыбчивое и добродушное лицо в круглых очечках, запечатленное на фотографиях: как мог этот, с виду совсем не злобный и благодушный человечек, достичь самой вершины властной пирамиды и по праву носить звание Величайшего Черного Жреца Германской Империи? Ведь для этого нужно было иметь несгибаемую волю, каменное сердце, острые клыки и стальные яйца. Ну, не вязался внешний вид абсолютно «беззубого ботаника» с теми высотами, которых Генрих Гиммлер достиг в Рейхе, легко бросая на алтарь своего могущества тысячи, а, возможно, и сотни тысяч человеческих жизней. Не считаясь ни с возрастом, ни с полом, ни с чем либо еще, если эти люди… а, вернее, лишь похожие на людей существа-унтерменши, не принадлежали к доминирующей стержневой арийской расе.
Остановившись немного позади Кальтенбрунера, Хартман вытянулся по стойке смирно и выкинул руку в приветственном жесте:
– Зиг Хайль!
Обергруппенфюрер поприветствовал Великого Жреца подобным же образом, может быть, не настолько истово и рьяно, но высокое генеральское звание ему это позволяло.
– Хайль… – Вяло согнул правую руку в локте рейхсфюрер. – Камрады, – с порога перешел он на неофициальный, устало снимая с носа свои округлые очки и потирая пальцами покрасневшие глаза, – проходите… Прошу меня простить за столь долгое ожидание, но… – Гиммлер расслабил узел форменного галстука. – Неотложные дела и Ментальная аудиенция у самого Фюрера… – Он ткнул пальцем в потолок, отмечая важность сего события, – измотали меня неимоверно. – Его Магическая мощь поразительна!